| Главная » Статьи » Мои статьи |
Борис Владимирович Анненков Часть 2
| Борис Владимирович Анненков Часть 2 26 ноября 1918 года Анненков, воспользовавшись убытием войскового атамана семиреченского казачества Александра Михайловича Ионова, объявил себя атаманом Семиреченского казачьего войска. Но при этом не объяснил, снимает ли он с себя присвоенное ему Войсковым кругом звание атамана Сибирского казачьего войска. Борис Владимирович даже попытался увеличить численность войска. Так в приказе от 20 декабря 1918 года по этому поводу говорилось следующее: «Семиреченское казачество призывает все крестьянское население старожильческих русских поселков области, ближайших к казачьим районам, и тех новоселов, кому противна коммуна, а дорога Россия, влиться в казачество со своими землями…». Адмирал Александр Васильевич Колчак, став Верховным правителем России, постарался уладить конфликт в белом стане. В ноябре 1918 года он поручает Аненкову в составе 2-го Степного Сибирского корпуса освободить юго-восточную часть Семиречья, а также ликвидировать Черкасскую оборону — сопротивление крестьян 12-ти сел Лепсинского и Копыльского уездов. Здесь силы повстанцев состояли из 3-4 тысяч штыков, 1,5 тысячи шашек, 3 орудий и 5 пулеметов. Протяженность фронта составляла около 100 верст. В распоряжении атамана Анненкова на тот период уже было 1800 штыков и 1770 сабель. Предпринятое в 20 января 1919 года наступление атамана Анненкова оказалось неудачным. Карательные экспедиции лишь ожесточили сопротивление населения белой власти. Только к июню 1919 года Анненков смог начать развернутое наступление на Семиреченском фронте, захватывая с боем одно село за другим. К августу территория Черкасской обороны была сокращена до трех красных сел: Черкасское, Петропавловское и Антоновское.  Черкасская оборона пала только после 16-ти месяцев сопротивления к октябрю 1919 года. Три роты красноармейцев, которые сдались добровольно, атаман Анненков включил в свою Партизанскую дивизию. За ликвидацию большевистского сопротивления в Семиречье Верховный правитель адмирал Александр Васильевич Колчак 15 октября 1919 года наградил Бориса Владимировича Анненкова орденом Святого Георгия IV степени. Этим же приказом Колчак произвел атамана в генерал-майоры. После кровавого подавления Черкасской обороны Анненков отказался выполнить приказ командования о переброске его дивизии на Западный фронт под предлогом, что киргизы и китайские наемники, служившие в его дивизии, не желают уходить от китайской границы, а семиреченские казаки не хотят покидать на разорение свои дома. И после того как последовал категорический приказ из штаба Верховного правителя Борис Владимирович выделил несколько полков на Восточный фронт, но перебрасывать все свои на решающий Западный фронт категорически отказался. А между тем обстановка на фронтах резко изменилась. Так летом 1919 года Красная армия добилась перелома на Восточном фронте: колчаковские армии стали отступать. Генерал Иван Степанович Ефтин приказал Анненкову возглавить оборону Семипалатинска, но тот согласился взять это дело на себя после передачи ему командования над всем 2-м Степным Сибирским корпусом. Генерал Ефтин был вынужден согласиться на такое условие и 26 ноября своим приказом передал командование над корпусом атаману. Однако Семипалатинск белые удержать не смогли. Так в ночь на 1 декабря 1919 года в городе началось восстание ряда корпусных частей, и вскоре в Семипалатинск вошла Красная армия. Белые части атамана Анненкова, отказавшись от борьбы за город, отошли южнее. Стремясь удержать ситуацию в своих руках, атаман Анненков объявил о введении в районе Семипалатинск-Копал военной диктатуры. Он подписывает один из многих своих карательных приказов, в котором говорилось: «…Приказываю: Замеченных в распространении провокационных и панических слухов, агитирующих в пользу большевизма – немедленно расстреливать на месте преступления. Право приводить в исполнение расстрел таких негодяев даю каждому офицеру и добровольцу, как сознательно жертвующих своими жизнями на благо Родины. Борьба с такими предателями должна вестись беспощадно, так как они хуже большевиков, ибо находятся среди нас и действуют подло среди нас. Подлинный (приказ) подписал командующий Армией атаман Анненков». В конце 1919 – начале 1920 годов атаман Анненков пополнил свой поредевший корпус отступавшими к китайской границе частями Отдельной Оренбургской армии атамана Александра Ильича Дутова, 4-го армейского корпуса генерала Андрея Степановича Бакича и создал собственную Отдельную Семиреченскую армию. Основной костяк этой армии составил 2-й Степной Сибирский корпус, в состав которого в июле 1919 года входили Партизанская дивизия Анненкова, 5-я Сибирская стрелковая дивизия, Отдельная Семиреченская казачья бригада, Отдельная Степная стрелковая бригада и Киргизская конная бригада. Однако приход частей атамана Дутова, которого Анненков назначил генерал-губернатором Семиреченской области, не усилил, а скорее ослабил мощь Отдельной Семиреченской армии, поскольку 90% пришедших были больны тифом. Не способствовало этому и разнузданное обращение анненковцев с дутовцами, включавшее многочисленные грабежи и насилия над ними. Один из оренбуржцев, попавших тогда в Семиречье, в своих воспоминаниях писал: «прислушавшись ко всем рассказам местных жителей, очевидцев, и судя по отношению Анненкова к Оренбуржцам, для нас стало ясно, что мы попали в самое после большевиков бесправное место, и если что атаману (Анненкову – Э. Б.) взбредет в голову, то он с нами и сделает». Другой свидетель этих событий, капитан Соловьев, будучи в эмиграции, рассказывал: «…на первых же пикетах дутовцы увидели братский привет атамана, прибитый к стене: «Всякий партизан имеет право расстреливать каждого, не служившего в моих частях, без суда и следствия. Анненков». Может, я перефразировал слова лозунга, но смысл верен». По свидетельствам прошедших «Голодный поход» оренбуржцев, анненковцы открыто заявляли дутовцам, «что мы (дутовцы – Э. Б.) им не нужны, что мы убирались бы вон с территории Семиреченского района». Отбирая самое необходимое, атаман Анненков в то же время отказывал в снабжении дутовцев боеприпасами. Как писал впоследствии, будучи уже в Китае, командующий дутовским 4-м армейским корпусом генерал Андрей Степанович Бакич: «все мои просьбы к Генералу Анненкову о снабжении патронами моих частей оставались безрезультатными, хотя таковые, впоследствии доставшиеся красным в Урале, имелись в большом количестве». Позднее, уже после отхода Семиреченской армии в Китай генерал Андрей Степанович Бакич просил китайские власти разместить части анненковцев отдельно от его отряда на расстоянии не менее чем 150 верст. Он гарантировал отсутствие боестолкновений между анненковцами и дутовцами только при соблюдении указанного условия. В качестве причины такой смертельной вражды между ними в письме урумчинскому генерал-губернатору Яну генерал Бакич указал убийство анненковцами на перевале Сельке порядка сорока семейств офицеров его отряда и беженцев, при этом женщины и девушки от 7 до 18 лет были изнасилованы, а затем зарублены. Что же касается положения дел на момент вхождения частей атамана Дутова в состав Семиреченской армии, то последняя оказалась зажатой с запада, севера и юга напирающими частями Красной армии, а с востока китайской границей. Переформировав имеющиеся в наличии воинские подразделения, атаман Анненков разделил их на три группы: Южную – состоявшую в основном из семиреченских казаков и 5-й Сибирской стрелковой дивизии; Центральную – «партизанские» части дивизии Анненкова; Северную – составленную из оренбуржких казаков атамана Дутова. С этими силами Борис Владимирович держал фронт до конца марта 1920 года. 29 февраля 1920 года красное командование предложило атаману Анненкову добровольно сложить оружие, но тот ответил отказом. Войска советского Туркестанского фронта перешли в наступление и заняли основные населенные пункты Семиречья. В течении почти месяца, под напором превосходящих сил противника войска Отдельной Семиреченской армии отходили в сторону китайской границы. К апрелю отряд атамана Анненкова расположился у приграничного перевала через Алатау. Оренбургские части под командованием генерала Бакича отходили отдельно, через укрепление Бахты на китайский город Чугучак. Уже находясь в горах Алатау атаман Анненков и его представители лично и путем переписки вели интенсивные переговоры с властями китайской провинции Синьцзян о возможности организованного перехода белогвардейских воинских подразделений в Китай. Согласие было получено при условии полного разоружения отрядов Анненкова с сохранением личного оружия офицеров и винтовок у его личного конвоя для несения домашней службы при денежном ящике и штабе. Анненкову удалось договориться о возможности продажи китайскому правительству запасного оружия и излишков медикаментов. В качестве жеста доброй воли китайская сторона предоставила генерал-майору Борису Владимировичу Анненкову быков для перевозки артиллерии и других крупных грузов. Атаман Анненков писал генералу Ян-Фы-Ся, обеспечивающему переход русских войск в пределы Китая: «После двух с лишним лет тяжелой гражданской войны, в силу сложившихся военных обстоятельств, я со своими частями вынужден был оставить занимаемый район и отойти к китайской границе для перехода в пределы Китая. Вчера я имел возможность лично быть у Вас и переговорить с Вами о всех вопросах касающихся перехода. Ваше отношение ко мне и к моим партизанам показывает, что Вы входите в наше положение и сознаете, что нам, дравшимся и проливавшим свою кровь за Родину, больно и тяжело оставлять Отечество. От лица всех офицеров и партизан приношу искреннюю благодарность за прием и помощь нам». Однако пребывание остатков Семиреченской армии в горах Алатау, как писал один из участников тех событий в своих воспоминаниях: «…ознаменовалось рядом ненужных и ничем не оправдываемых жестокостей, которые были учинены некоторыми лицами из числа близких соратников атамана по отношению к отдельным партизанам и частным беженцам, попадавшим иногда в район расположения отряда». Так, сотник Оренбургского полка Александр Степанович Новокрещенов, находясь в Китае, писал о трагедии на перевале Сельке: «Приблизительно в марте, числа 16-19-го, отряд атамана Анненкова под натиском Красной армии подошел к границе Китая у перевала Сельке. Это место атаман назвал «Орлиное гнездо» и расположился там лагерем с отрядом численностью примерно в 5 тысяч человек. Здесь были полк атамана Анненкова, или Атаманский, Оренбургский полк генерала Дутова, Егерский полк и Маньчжурский при одной батарее и саперном дивизионе. Атаманский полк осуществлял прикрытие отступления отряда. Он же на месте производил суд над идущими на родину партизанами – их просто раздевали и расстреливали или сообщали вооруженным киргизам, что идет такая-то партия и ее надо уничтожить. С отрядом к границе шли семьи некоторых офицеров, как, например, семья заслуженного оренбуржца полковника Луговских, состоявшая из трех дочерей, престарелой жены, жена есаула Мартемьянова и в числе других – жена с 12-летней дочерью вахмистра Петрова – оренбуржца. Всем семьям атаман приказал эвакуироваться в Китай, а сам немедля отдал приказ 1-й сотне Атаманского полка, сотнику Васильеву отдать всех женщин в распоряжение партизан и киргизов, а мужчин перебить. Как только стали приезжать семейства, то сотник Васильев задерживал их под разными предлогами и отправлял в обоз своей сотни, где уже были любители насилия: полковник Сергеев – начальник гарнизона Сергиополя, Шульга, Ганага и другие. Прибывших женщин раздевали, и они переходили в пьяные компании из рук в руки, и после их рубили в самых невероятных позах. Из этой клоаки удалось выбраться уже изнасилованной с отрубленной рукой дочери вахмистра, которая прибежала в отряд и все рассказала. Это передали оренбуржцам, попросили их встать на защиту. Полк немедля вооружился, а командир его Завершенский (полковник Николай Егорович Завершенский – Э. Б.) пошел с Мартемьяновым к атаману и потребовал выдачи виновных. Атаман долго не соглашался, оттягивая время, дабы главный виновник Васильев имел возможность убежать за границу и тем самым замести следы. Но Завершенский под угрозой револьвера заставил атамана выдать преступников. Оренбуржцы арестовали Шульгу, Ганагу и еще трех-четырех человек. Были вызваны добровольцы из порубить. Рубка этих людей происходила на глазах всего отряда. После этой казни полк (1-й Оренбургский казачий – Э. Б.) немедля снялся и пошел в Китай, не желая оставаться в отряде. Вслед полку анненковцы дали несколько выстрелов из орудий, к счастью, не попавших в цель… Позднее по приказу генерала Дутова произвели дознание в управлении эмигрантами. Васильева поймали, арестовали, и он погиб голодной смертью в том же Оренбургском полку уже в Китае». Это не единственное злодеяние, учиненное анненковцами в тот период. Перед тем как уйти в Китай атаман Анненков совершил злодейство, оправдания которому просто нет. Он по дороге между Уч-Аралом и Глинковской «разрешил» тем, кто не пожелал покидать Отечество, вернуться домой, но с условием сдачи оружия. Таких набралось порядка 1500-2000 человек. После сдачи оружия их направили в несуществующий город «Карагач», где для них якобы даже приготовлены были подводы для перевозки домой. Но вместо возвращения на родину несколько тысяч обманутых атаманом безоружных людей были по его приказу безжалостно перебиты в глухой местности Актума в трех верстах от озера Ала-Куль. Они были расстреляны партиями по 10-120 человек и зарыты за два месяца до этого, вырытых по приказу атамана Анненкова пяти огромных рвах, превращенных в большие братские могилы. После этой карательной операции частями Красной армии были обнаружены в урочище Ан-Агач около 900 трупов, и у озера Ала-Коль – еще 600 останков.  Оставшееся 4200 человек изъявили желание следовать с атаманом в Китай. С 28 апреля по 10 мая 1920 года проходил организованный переход частей атамана Анненкова через китайскую границу. Первоначально отряд атамана Анненкова располагался в лагере Веселый на реке Боротала севернее города Кульджи, где около месяца ожидал решения китайских властей о своей судьбе. Анненков писал: «В настоящее время отряд стоит лагерем на реке Беретала, не имея определенных указаний, что его ждет впереди». При этом атаман в своем отряде продолжал поддерживать строгую дисциплину. Он писал: «..нам, интернированным войскам, должно держать себя как можно строже, чтобы те все грязные наветы и ложь, которые на нас возводят, не имели бы подтверждения». Вскоре после пересечения границы отдельный Маньчжурский полк, входивший в армию Анненкова, состоявший из граждан Китая (китайцев, киргизов, казахов, таранчинцев, уйгуров), был без его согласия выведен из его подчинения и переподчинен командующему войсками Илийского района генерал-лейтенанту Ян-Фу-Ся. Последний в ответ на протест Анненкова в достаточно резкой форме ответил, что Маньчжурский полк был русским только до момента перехода границы, а после перехода границы весь его личный состав является китайскими гражданами. Это обстоятельство впоследствии сыграло отрицательную роль в отношениях с китайскими властями. По требованию китайских властей части атамана Анненкова вынуждены были разоружиться. За сданное вооружение, в том числе пушки и пулеметы, китайцы обещали кормить интернированных: выдавать им на день на человека 800 граммов муки и полтора килограмма дров для приготовления пищи. Но вскоре снабжение стало задерживаться, а то и вовсе не доставляться. В условиях недостатка продовольствия военнослужащие частей Бориса Владимировича вынуждены были заниматься самовольными реквизициями и даже грабежами. Покинув лагерь на Боротале, атаман Анненков и его отряд передислоцировались в Илийский край в Джимпан. 15 августа 1920 года отряд начал марш до столицы провинции города Урумчи, где оставался до начала сентября. Отряд, который к тому времени сократился до 700 человек, был размещен в бывших казачьих казармах. При этом, что характерно, русская колония Урумчи не встречала анненковцев при их вступлении в город, помня о чудовищных злодеяниях, совершенных ими на перевале Сельке. По разрешению китайских властей в сентябре 1920 года отряд анненковцев перебазировался в город Гучен, где был разбит лагерь. В Гучене произошел очередной конфликт Анненкова с генерал-губернатора Синьцзяна Янь-Цзен-Цинем, который указал Анненкову не недопустимость закрытия городских ворот Гучена и установки на них пулеметов. Генерал-губернатор также недвусмысленно пригрозил: «Мы, Синцзянские власти, приняли все меры, приготовив все нужное для самозащиты. Посему, русские люди, предлагаю Вам сдать нашим чиновникам все имеющееся у Вас воинское оружие, пули, пулеметы, пики и прочее». Наслышанные о «подвигах» анненковцев, китайские власти пытались не допустить сохранения отряда Анненкова как боеспособной единицы. Его друг депутат Ли-Шоу-Цин уговаривал Анненкова распустить отряд и уехать в Пекин. Он писал Анненкову: «Советую Вам лично быть в Пекине, где познакомиться со всеми посольствами, и тогда можете вновь затянуть свое дело. Надеюсь, что тогда бы Вы имели больше привилегий, а также были бы известны всем державам, также бы оправдали бы себя и сняли бы с себя всю грязь, которая и портит не мало Вашу репутацию». Попытки Анненкова найти компромисс с китайскими властями не увенчались успехом. В марте 1921 года он был арестован китайскими властями и посажен в тюрьму города Урумчи. Китайцы «не без корысти» стали добиваться от Анненкова передачи им ценностей, которые анненковцы вывезли из России. Лишь в результате неоднократных обращений бывшего начальника штаба Семиреченской армии и лучшего друга Бориса Владимировича Анненкова, полковника Николая Александровича Денисова к китайским властям, а также к посланникам стран Антанты в Китае, атаман Анненков в феврале 1924 года был освобожден. На радостях атаман произвел своего начальника штаба самоличным приказом в генерал-майоры. После освобождения из тюрьмы Анненков вместе с Денисовым и небольшим отрядом в 18 человек из личного конвоя атамана, оставшимся верным ему и дождавшимся его освобождения, направился вглубь Китая. Небольшая казачья община обосновалась вблизи города Ланьчжоу, где организовала конезавод. В тоже время различные влиятельные силы не оставляли попыток использовать Анненкова и его авторитет в своих целях. Сразу после освобождения он стал получать многочисленные предложения включиться в деятельность антисоветских организаций, объединить и возглавить различные военные группировки и отряды. Борис Владимирович всячески уклонялся от активной деятельности и планировал с верными ему казаками переехать в Канаду, где намеревался продолжить начатое дело разведение породистых лошадей. Но получить разрешения канадских властей на въезд в страну им не удалось. В этот период за атаманом Анненковым пристально «наблюдали» из Советской России. Так, резидент ОГПУ в Китае в сентябре 1924 года доносил в Москву следующее: «Анненков – быстрого и хорошего ума, громадной личной храбрости, остроумный, жестокий и ловкий… Хорошо владеет английским, немецким, французским, китайским, кроме этого, говорит на мусульманских (среднеазиатских) наречиях, сочиняет стихи, пишет мемуары о Гражданской войне и о своем участии в белом движении… Имеет средства и хорошо себя держит – это тип лихого казака…». В конце концов, атаман Анненков принял предложение войти со своим отрядом в Русскую группировку в составе китайских войск под командованием генерала Чжан Цзо-лина. Анненков писал: «Сбор партизан и их организация моя заветная мечта, которая в течение пяти лет не покидала меня И с большим удовольствием возьмусь за ее выполнение.. Судя по многочисленным письма, получаемым от своих партизан, они соберутся по первому призыву. Все это дает надежду собрать значительный отряд верных, смелых и испытанных людей в довольно непродолжительный срок. И этот отряд должен быть одним из кадров, вокруг которых сформируются будущие части. Самое главное внимание я обращал на район Кульджи, где имеется довольно большая, хорошо организованная группа, которая, несмотря на близость Совдепии, не разложилась, держится стойко»». Планам Б.В. Анннкова не суждено было осуществиться. Воевавший против Чжан Цзо-лина близкий к большевикам командующий 1-ой Китайской народной армией маршал Фэн-Юйсян с помощью советских военных советников, за крупное денежное вознаграждение, смог обманным путем 7 апреля 1926 года захватить генерал-майоров Бориса Владимировича Анненкова и Николая Александровича Денисова в гостинице города Калган. Оба генерала были переданы чекистам, действовавшим на территории Китая, после чего их через Монголию доставили в СССР. Чтобы скрыть факт выдачи Анненкова и Денисова китайцами в СССР распространялась версия о добровольном переходе границы и сдаче генералов советским властям, а также об отречении их от прежних взглядов, что не соответствовало действительности. Процесс по делу Бориса Владимировича Анненкова и Николая Александровича Денисова начался 25 июля 1927 года в Семипалатинске выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР. Анненков и Денисов обвинялись в том, что с момента Октябрьской революции, находясь во главе организованных ими вооруженных отрядов, систематически с 1917 по 1920 год вели вооруженную борьбу с Советской властью в целях ее свержения, а также в массовых зверствах над пленными и мирными жителями, творимых по их приказанию. Массовый расстрел близ озера Алаколь солдат и казаков, пожелавших при уходе Семереченской армии атамана в Китай остаться в России, обвинением подробно не рассматривался, поскольку детально стал известен лишь после вынесения приговора. Оба обвиняемых во время процесса держались с удивительным мужеством и достоинством. Многие обвинения были ими убедительно опровергнуты. 12 августа 1927 года Судебный процесс был завершен. Генералы Борис Владимирович Анненков и Николай Александрович Денисов были приговорены к расстрелу, который был приведен в исполнение 24 августа 1927 года в 11 часов вечера в одной из камер семипалатинской тюрьмы. Кандидат исторических наук Эдуард Бурда Иллюстрации: 1. Атаман Анненков Б. В. с конвойцем Атаманского конвоя. Фото Государственный центральный музей современной истории России 2. Анненковцы у Буддийского монастыря в Китае | |
| Просмотров: 12070 | |
| Всего комментариев: 0 | |
Copyright КАЗАЧЕСТВО СЕВЕРНОГО КАВКАЗА © 2024 Все права защищены. При использовании материалов сайта
ссылка на источник обязательна. Администрация не несет ответственности за мнения, высказанные в комментариях читателей. 