| Главная » Статьи » Мои статьи |
Донской казак Емельян Пугачев и великое казачье-крестьянское восстание второй половины XVIII века. Часть 1.
| Донской казак Емельян Пугачев и великое казачье-крестьянское восстание второй половины XVIII века Часть 1. Родился будущий вождь самого крупного казачье-крестьянского восстания XVIII-го века Емельян Иванович Пугачев в станице Зимовейской Донской области в 1742 году в семье донского казака Ивана Михайловича Пугачева и его супруги Анны Михайловны. Казаки Пугачевы жили в Зимовейской издавна, свою фамилию унаследовав от прозвища деда Емельяна – Михаила Пугача. Старший брат Дементий отделился от отца рано, с началом своей службы. Старшие сестры Ульяна и Федосья также покинули отчий дом после своего замужества. До 17 лет Емельян помогал семье по хозяйству, затем был записан на казачью службу вместо своего отца, ушедшего в отставку. Через год Емельян женился на Софье Дмитриевне Недюжевой, казачке станицы Есауловской. Через неделю после свадьбы Емельян Пугачев был включен в команду казаков, направленную в Пруссию, где в это время шла Семилетняя война 1756-1763 годов. Со своим полком Пугачев входил в дивизию графа Захария Григорьевича Чернышева. Походный атаман донских полков полковник Илья Денисов взял 19-летнего Пугачева к себе в ординарцы. За три года службы в Пруссии Емельян Пугачев побывал в Торуне, Познани, Кобылине, Шермицах, участвовал в ряде сражений, избежав каких-либо ранений.  С 1763 года Емельян Пугачев проходил службу в своей станице, где у него в 1764 году родился сын Трофим, в 1768 году – дочь Аграфена а чуть позже в 1771 году и дочь Христина. В 1765 году в составе команды есаула Елисея Яковлева для поиска и возвращения в России бежавших старообрядцев Емельян Пугачев был командирован в Польшу. Подобные «командировки» длившиеся по несколько месяцев продолжались вплоть до 1768 года. С началом Русско-турецкой войны в 1769 году Емельян Пугачев в команде полковника Ефима Кутейникова уже будучи в офицерском чине хорунжего 2-й сотни был направлен к Бендерской крепости. Хорунжий Емельян Иванович Пугачев, находясь под командованием генерала Петра Ивановича Панина, отличился при взятии города-крепости Бендер 16 сентября 1770 года. После отвода войск 2-й армии генерала Петра Панина на зимние квартиры в Елисаветград в 1771 году Емельян Пугачев серьезно заболел: по свидетельствам очевидцев, «был весьма болен, и гнили у него грудь и ноги». Полковник Кутейников направил его на Дон в составе команды из ста казаков для замены лошадей. Так как обратно, по причине болезни которой он проболел почти год, вернуться не мог, он нанял вместо себя замену – «Глазуновской станицы казака Бирюкова, коему он за то дал 2 лошади с седлами, саблю, бурку, зипун синей, харч всякой и денег 12 рублев». Проболев дома с месяц, Пугачев по совету станичных стариков отправился в Черкасск просить полную отставку. Станичный атаман Трофим Фомин выписал Емельяну Ивановичу для этой цели паспорт. Прибыв в Черкасск в первой половине июля 1771 года, Емельян Пугачев остановился на квартире матери своего полкового друга. Войсковой дьяк Колпаков, который рассматривал просьбу, в отставке хорунжему Пугачеву отказал, предложив лечиться в лазарете. Емельян Иванович от лазарета отказался и предпочел лечиться самостоятельно – «на своем коште». Отказавшись от рекомендованной госпитализации, он внял совету домохозяйки, прибег к средствам народной медицины, «покупая [баранье] лехкое, три дни к ногам прикладывал, от чего и стало ему несколько полегче». После отказа в отставке, он испросил разрешение у Войскового Донского атамана Степана Даниловича Ефремова и направился повидать свою сестру Феодосию с зятем Симоном Павловым в Таганрог, где последний проходил службу. В разговоре с зятем Пугачев узнал, что тот с несколькими товарищами устали от службы, в которой они попали в положение рекрутских солдат, а не казаков и хотят бежать от такой службы. Обсудив возможные направления побега, сочли наилучшим вариантом побега в Терское семейное казачье войско, где казакам по слухам якобы больше воли было. Емельян Пугачев также изъявил желание перебраться с ними на Терек. По уговору, сестра Федосья испросила у начальства для себя с детьми паспорт на поездку в Зимовейскую станицу к родне. Симон Павлов с товарищами должны были бежать неделей позже, так чтобы подозрения не пали на Пугачева. Но уже на пятый день Симон с тремя другими беглецами догнал Пугачева неподалеку от Черкасска.  Прибыв в станицу Зимовейскую, таганрогские беглецы временно укрылись в степи, Феодосья с детьми отправилась погостить к свекру, а Емельян Пугачев объявил дома о своем желании отправиться на Терек вместе с зятем. Однако в тот раз решиться на побег Емельян не смог и переправив на лодке Симона Павлова с товарищами на противоположный берег Дона, отправился обратно домой, где пробыл более месяца, продолжая самостоятельное лечение. Беглецы, не сумев самостоятельно добраться до Терека, вернулись обратно в станицу Зимовейскую, где с повинной явились в станичную канцелярию, а оттуда под конвоем были переправлены в Черкасск. На допросе Симон Павлов попытался переложить всю вину на Емельяна Пугачева якобы подбившего их на побег и помогшего им переправиться через Дон. Пугачев попытался бежать, но был задержан в окрестностях родной станицы и заключен под замок в станичной избе. Через пару дней совершив очередной побег, он до начала зимы скрывался в окрестностях станицы, затем решившись довести первоначальный план и переселиться на Терек. Попрощавшись с женой и пообещав ей, что заберет семью, как только устроится на новом месте, переправился на другой берег Дона. В конце декабря 1771 года Емельян Пугачев объявился на Тереке. Сначала он появился в только что построенной станице Ищерской, где его приютил в своем доме казак выходец с Дона Харитон Малахчев, который убедил всех, что вновь появившийся в станице человек является ему родичем. В начале января 1772 года Пугачев отправился через гребенские городки в станицу Дубовскую. Здесь он явился к атаману терско-семейного казачьего войска Павлу Татаринцеву и попросил принять его казаком в это войско. При этом Пугачев выдал себя за одного из переселенцев с Дона, переведенных сюда на поселение в прошлом году. Терское семейное войско, как и другие казачьи войска на Тереке, испытывало острую нужду в людях, необходимых для несения охранной службы и других царских повинностей, возложенных на казаков. Поэтому атаман Татаринцев охотно согласился зачислить его казаком в свое войско. Но для окончательного решения вопроса войсковой атаман должен был получить разрешение Кизлярского коменданта. 12 января 1772 года Татаринцев обратился с рапортом к Кизлярскому военному коменданту полковнику Ф. И. Паркеру. К рапорту был приложен «реестр» с данными на вновь поступивших 23 переселенцев. Причем некоторые переселенцы, не имели ни каких документов. Здесь же были даны краткие сведения о каждом из этих пришельцев, записанные с их слов при допросе в войсковой канцелярии. Данные эти, как можно судить по их содержанию, не у всех соответствовали действительности, поскольку у каждого из допрошенных были свои причины скрывать правду. В «реестре» указывалось также, что все они желают «в терское семейное войско… приписаться в казачью службу» и «жительствовать в семейном же войске». Тогда же все 23 человека, «жаждавших казачьей службы», были доставлены в Кизляр, где им надлежало предстать перед Кизлярским военным комендантом.  Во главе этих выходцев и первым в списке стоял «не имеющий письменного вида» Емельян Иванов, прибывший с Дона. На произведенном в кизлярской комендантской канцелярии 16 января допросе он так поведал о себе: «Емельян Иванов сын Пугачев, отроду 30 лет, уроженец Донского войска, Зимовейской станицы, из казачьих детей; а отец его родной, бывший Донского войска казаком, Иван Михайлов сын Пугачев, по возвращении Российской армии из Пруссии и будучи при доме своем, назад тому лет с семь волею Божею умре; а он, Емельян, в прошлом 1771 году прибыл с командированными по Указу Государственной военной коллегии из Донского войска в Моздокский край к поселению со сказочными казаками, имея родственника из числа тех сказочных казаков племянника двоюродного Харитона Малахчева, - обще с ним пришед, жительством по сие время находился в терском семейном войске, в котором и ныне в казаки определенным быть желает». О том, что он беглый казак Емельян Пугачев от высокого Кавказского начальства, по известным причинам, утаил. После опроса пришельцев, в показаниях которых ничего преступного и опасного не было выявлено, комендант Кизляра Ф. Паркер предписал атаману П. Татаринцеву, согласно представленному списку, зачислить в казаки терского семейного войска по станице Каргалинской 14 человек, - в том числе и Емельяна Пугачева, - семерых в станицу Дубовскую и двоих в станицу Бороздинскую. Несколько позже Емельян Пугачев, по его просьбе, был переведен в Дубовскую станицу. Так Пугачев стал терцем. Быстро освоившись с обстановкой, он включился в практическую деятельность, начал проводить среди казаков антиправительственную агитацию. Среди этой «недовольной и бунтарски настроенной массы» Пугачев быстро становиться популярным человеком. Казаки видят в нем выразителя своих чаяний и настроений. В начале февраля 1772 года Е. Пугачев, отпросившись у начальства, на лошади едет в станицу Ищерскую якобы для каких-то своих нужд. Пробыв в станице Ищерской с неделю, он успел завоевать авторитет у прибывших сюда на поселение казаков, что они упросили его взять на себя ходатайство донести императрице и Государственной военной коллегии «о прибавлении им денежного жалования и провианта». На совместном собрании станиц Ищерской, Наурской и Галюгаевской казаки постановили «бытии ему, Пугачеву, по желанию тех сказочных казаков, войсковым у них атаманом». Казаки новых станиц, как видим, сохранили еще в своей памяти остатки былых вольностей и по-прежнему не желали иметь у себя начальником полковника И. Д. Савельева, ставленника правительства. Они, естественно, считали, что свой атаман, да еще такой, как Пугачев, будет лучше служить их нуждам и интересам. В подтверждение этой договоренности, между ним и «всех атаманом и стариков трех названных станиц», тогда же была «заручная подписка писана». Казаки собрали на проезд 20 рублей деньгами, снабдили его поддельной печатью, сделанной казаками Ищерской станицы Ларионом Арбузовым и Петром Чумаковым и вручили ему грамоту, где излагали свои жалобы и прошения. В то время само это соглашение с казаками было делом чрезвычайно смелым и рискованным. Одна только поездка в Санкт-Петербург, да еще с «липовыми» документами, могла ему дорого стоить. Но такова была натура этого поистине необыкновенного человека.  Собирался ли Емельян Пугачев действительно ехать в Санкт-Петербург доподлинно не известно, но свой путь до Дону он решил проделать кратчайшим маршрутом через Кумо-Манычские степи. По пути заехал в Моздок «для покупки харчу и прочего». 8 февраля 1772 года по выезде из «того Моздока за рогаткою» (заставой Б.Э.) был задержан сторожевыми казаками Моздокского полка, как не имевший права разъезжать по кордонной линии. Приняв его за «неведомо какого человека», казаки доставили Пугачева в Моздок и передали есаулу того же полка Агафонову, который немедленно донес об этом Моздокскому коменданту полковнику А. Ф. Иванову. При обыске у него было обнаружено прошение казаков станиц Ищерской, Наурской и Галюгаевской в Военную коллегию о прибавлении денежного жалования и провианта, вышеупомянутая «заручная подписка», билет, данный ему от Каргалинской станицы, «по велению той же станицы атамана Максима Макарова, за рукою писаря Григория Осипова», поддельная свинцовая печать на имя Донского войска и «прочие письменные дела». При нем имелись также «шапка, малахай лисий, кушак шелковый белый…, куница… и денег 12 рублей 50 копеек». 7 рублей 50 копеек им «уже были употреблены на разные потребы». В Моздоке Емельян Пугачев был подвергнут аресту, закован в кандалы и «отдан под караул» - посажен в крепостную гауптвахту. Кандалы были прикованы тяжелой цепью с замком к стулу, который арестованный должен был переносить за собой. На допросе в присутствии Моздокского коменданта Емельян Пугачев показал, что он служащий казак донской Зимовейской станицы, но, не желая более продолжать службу в Донском войске, «без всякого письменного вида» в конце 1771 года бежал с Дона и, минуя заставы, через степи пробрался на Терек. Допрос этот, между прочим, устанавливает факт безграмотности Пугачева, так как заканчивался такой припиской: «К сему допросу вместо беглого из Донского войска казака Пугачева, за неимением им грамоте, по его прошению Моздокского казачьего полка сотник Иван Сафронов руку приложил». К материалам допроса был приложен интересный документ с описанием внешности Пугачева. В нем указывалось: «Роста он среднего, лицом смугловат, волосы стриженые, борода черная небольшая, но окладистая, одет в синий китайчатый бешмет, в желтых сапогах». Но сидеть ему в этой тюрьме пришлось всего пять дней. Пугачев сумел уговорить сторожившего его солдата Венедикта Лаптева, который помог ему бежать из тюрьмы. Вместе с ним бежал и Лаптев. В ночь на 14 февраля они вышли во двор якобы по естественной надобности, но назад не вернулись. Стул, к которому был прикован Пугачев, с частью цепи был обнаружен утром во дворе тюрьмы, а кандалы и остаток цепи с замком он «снес с собою».  Столь дерзкому побегу Емельяна Пугачева сначала не было придано особого значения. Так, Моздокский комендант А. Ф. Иванов, желая приуменьшить значение случившегося, доносил Кизлярскому коменданту Ф. И. Паркеру: «в воровствах же и в разбоях он, Пугачев, никогда не бывал». Однако начавшееся брожение среди казаков вызванное арестом и бегством Пугачева, заставило принять срочные меры по их «умиротворению» и произвести более тщательное расследование всего этого дела. Последнее показало, что влияние Пугачева на умы казаков Моздокского полка оказалось более значительным, нежели они могли об этом думать. Начались массовые расправы с теми, кого подозревали в недовольстве и в тайных связях с Пугачевым. Казаки же, которые согласились послать Пугачева своим ходатаем в столицу и избрать его атаманом «некоторые в станицах», а «все другие» в Моздоке были «нещадно батожьем наказаны». Кандидат исторических наук Эдуард Бурда Иллюстрации: 1. «Подлинное изображение бунтовщика и обманщика Емельки Пугачева». Неизвестный художник из Симбирска, между 1 и 28 октября 1774 года. 2. Художник Николай Николаевич Каразин. Казак на коне. 3. Художник Даниил Ходовецкий. Сражение при Кагуле в 1771 году. 4. Художник Кристиан Готфрид Генрих Гейслер. Донской казак и казачка. 5. Памятник Емельяну Пугачеву в городе Моздоке. | |
| Просмотров: 752 | |
| Всего комментариев: 0 | |
Copyright КАЗАЧЕСТВО СЕВЕРНОГО КАВКАЗА © 2024 Все права защищены. При использовании материалов сайта
ссылка на источник обязательна. Администрация не несет ответственности за мнения, высказанные в комментариях читателей. 