| Главная » Статьи » Мои статьи |
Генерал-лейтенант Андрей Григорьевич Шкуро Часть 2.
| Генерал-лейтенант Андрей Григорьевич Шкуро Часть 2. В октябре 1917 года Андрей Григорьевич Шкуро был делегирован на открывавшуюся в Екатеринодаре Кубанскую краевую Раду как делегат от фронтовиков. К несчастью прибыв в Екатеринодар, он заболел тифом и долго провалялся в лазарете. Только в начале декабря он смог обратно выехать через Баку на Кавказский фронт. По пути на фронт был арестован революционными солдатами, и чудом избежав расстрела, добрался до Хамадана где находился Штаб корпуса Баратова. Прибыв в штаб он узнал, что был произведен в чин полковника и назначен командиром 2-го Линейного полка Кубанского казачьего войска. 26 декабря 1917 года на полковника Шкуро было совершено покушение во время его посещения вверенного ему 2-го Линейного казачьего полка. Пуля раздробила костяные газыри черкески, отклонилась влево, пробив грудную клетку, прошла мимо сердца и вышла под левой рукой, пробив руку. На Северный Кавказ Андрей Григорьевич вернулся в феврале 1918 года. Первое время ему приходилось скрываться, поскольку своей открытой враждебности к советской власти он не прятал, а за это можно было запросто поплатиться жизнью.  Летом 1918 г. полковник Кубанского казачьего войска Андрей Григорьевич Шкуро, создав вооруженный отряд из казаков станиц Воровколесской, Боргустанской, Бекешевской и Суворовской, начал боевые действия в ряде районов Пятигорского отдела Терской народной республики. Появлению этого антисоветского партизанского отряда у себя в тылу отчасти способствовали и недальновидные действия некоторых деятелей местного Совдепа. Так, в конце марта 1918 года Шкуро проживавший в то время в Кисловодской гостинице «Гранд-отель» был арестован по требованию председателя городского совдепа Дмитрия Ильича Тюленева, и переправлен во Владикавказскую тюрьму, откуда через два месяца, после случайного освобождения, бежал на Кубань в Баталпашинский отдел Кубанского казачьего войска. Здесь на границе Кубанской и Терской областей Андрей Григорьевич и примкнувшими к нему полковником Яковом Александровичем Слащевым и гвардейским капитаном Мстислав Николаевич Сейделером принялся формировать свой отряд, который в течение короткого времени вырос с 6 до 40 человек. С этим отрядом Шкуро и совершил свои первые лихие набеги на близлежащие станицы.  Набеги Андрея Григорьевича Шкуро явились искрой, попавшей в бочку с порохом – они вызвали серию уже давно замышлявшихся казаками восстаний, в станицах Баталпашинского отдела: Чамлыцкой, Упорной, Бесстрашной, Спокойной и Удобной. За Шкуро уже тогда шел шлейф легенд. Его имя «густо окутанное таинственностью – для одних полной надежд и радости, для других – безотчетным страхом и ужасом, перед которым покорно пасовали и разум, и факты действительности» - писал впоследствии Дмитрий Степанович Писаренко. Хотя по большому счету, тогда никакой опасности большевикам его маленький отряд еще не представлял. К 19 июня 1918 года полковнику Шкуро удалось сформировать отряд до 1000 человек. Против его отряда в район Боргустанской 23 июня были направлены Ессентукский, Пятигорский, Кисловодский, Минераловодский и Георгиевский батальоны, а также коннопартизанский отряд и артиллерийский дивизион Красной гвардии. Однако отряд Шкуро искусно ускользнул от преследования, и 24 июня внезапно совершила налет на Ессентуки. Из Ессентуков отряд Шкуро повернул на Кисловодск и 27 июня захватил станицу Кисловодскую, предъявив казакам ультиматум о мобилизации и сдаче оружия. В этот же день отрядом был взят город Кисловодск. Воспользовавшись отсутствием основных вооруженных революционных сил в Кисловодске, Шкуро оставил заслон под станицей, а сам со своими главными силами на рассвете ворвался в город. Красноармейцы и рабочие во главе с председателем Совдепа Дмитрием Тюленевым забаррикадировались и заняли круговую оборону в Нарзанной галерее. Бой продолжался весь день и только с прибытием красногвардейских отрядов из Пятигорска и Ессентуков Шкуро отдал приказ об оставлении города. После столь успешного рейда по станицам Пятигорского отдела отряд Шкуро возрос до 3000 вполне «годных к бою казаков», из которых он сформировал одну конную дивизию трехполкового состава и одну пластунскую бригаду из трех батальонов. Полки конной дивизии получили названия 1-го и 2-го Хоперских кубанских казачьих и 1-го Волгского терского. В 1-й Волгский полк состоял из примкнувших к Шкуро казаков станиц Боргустанской Ессентукской, Кисловодской Терского казачьего войска. Для того, что бы добиться лояльности от местного населения и для пополнения своих рядов 30 июня 1918 года Андрей Григорьевич Шкуро напечатал и разослал по селам и хуторам Ставропольской губернии следующее обращение: «Граждане, будьте покойны и уверены, что я и мой отряд не обидит Вас, против народа не идем, напротив защищаем его, мы идем грозной войной против босяков составляющих Красную Гвардию. У нас нет ни буржуев ни пролетариев, а есть только трудовой народ честно добывающий себе кусок хлеба. Земля равно будет распределена между всеми, мы стремимся к хозяину земли Русской Учредительному Собранию. Бросьте и вы босяцкое правительство и стремитесь всей душой к тому же Учредительному Собранию. Мы казаки хлеборобы вынуждены идти против босяков их насилия и грабежей наших родных станиц, думаем, что и Вам с открытой казацкой душой за самой широкой помощью нам. Мы казаки шли против босяков с вилами и косами в руках, разбили их под Суворовской, в Кисловодске и под Бекешевской; добыли себе огнестрельное оружие всяких родов и имеем в отряде тысячи благородных защитников человеческого права. Все станицы Великой Кубани как один человек поднялись на защиту своего вольного казачества; Вы Ставропольцы как бывшие казаки, знающие вольности, идите рука об руку с нами, добывайте себе вызволение и свободу и учите понимать ее босяков. Атаман отряда полковник Шкуро».  Налеты полковника Шкуро на Ессентуки и Кисловодск совпали с началом 23 июня 1918 года второго похода Добровольческой армии Антона Ивановича Деникина на Кубань. Узнав о начале продвижения добровольцев Андрей Григорьевич двинулся в Ставропольскую губернию на соединение с армией. Войдя в связь с ней после захвата станицы Кавказской, 21 июля Шкуро, предъявив по телеграфу Ставропольскому Совдепу ультиматум о выходе из него красных отрядов, грозя в противном случае начать «обстрел тяжелой артиллерией». «Советские работники Ставрополя и начальник гарнизона Шпак, - писал впоследствии Антои Иванович Деникин, - напуганные тревожными вестями, идущими со всех сторон об успехах Добровольческой армии, в тот же день очистили город без боя». Полковник Шкуро, «гордо восседая на своем коне, триумфально въехал в Ставрополь, и толпы городских обывателей приветствовали его». В своих воспоминаниях Андрей Григорьевич с усмешкой отмечал: «У меня не было не то что тяжелой, но даже легкой артиллерии». Власть в освобожденном Ставрополе перешла в руки Городского самоуправления. Взятие Ставрополя было неожиданностью не только для красного командования, но и для Добровольческой армии. Нужно в срочном порядке было растягивать линию фронта. В районе Ставрополя наступило некоторое затишье, которое было нарушено 31 июля, когда с юга и востока на город повели наступление красноармейцы силами до 10 тысяч, при 6-ти орудиях. Партизаны полковника Шкуро, подкрепленные частями генерала Александра Александровича Боровского, после десятидневных боев разбил противника и отбросил его от города в обоих направлениях верст на 40.  Вскоре после этого боя в Ставрополь прибыл полковник Сергей Георгиевич Улагай, который принял командование над Партизанской бригадой Шкуро, получившей впоследствии наименование 2-й Кубанской дивизии. Полковник Шкуро был назначен командиром отдельной Кубанской партизанской бригады и с небольшим отрядом хоперцев и терцев отправился в Баталпашинский отдел поднимать восстание. На Кубани Шкуро приступил к формированию новых отрядов. Полковник Яков Александрович Слащев, служивший до взятия Ставрополя начальником штаба в отряде Андрея Григорьевича, впоследствии так описывал эти события: «Советская власть закрыла базары и стала отбирать излишки продуктов, и совершилось «чудо». Идея “отечества”, не находившая до этого отклика в массах, вдруг стала понятна… настолько, что организации отрядов не приходилось уже агитировать, а станицы сами присылали за офицерами и выступали “конно, людно и оружно”». В течение месяца Шкуро сумел организовать в Баталпашинском отделе новый отряд. В августе 1918 года полковник Шкуро вновь появился в Пятигорском отделе. Имея в своем распоряжении от 1500 до 2000 тысяч штыков и сабель, он, опираясь на казачьи станицы этого отдела, производил дерзкие внезапные налеты на занятые красными частями станицы и села. В этот период имя Шкуро постепенно стало обрастать легендами. Так, однажды он после очередного боя стал на постой в одной из Баталпашинских станиц. Ложась спать, снял черкеску, оставшись в бешмете, а из газырниц черкески на пол посыпались патроны. С того случая и пошла по станице гулять молва, будто его пуля не берет. Рассказывали, что кто-то видел, как в Андрея Григорьевича всадили 5 пуль. «И хоть бы что! Зашел в хату и при людях «высыпал из себя пули на пол». 25 сентября бригада Андрея Григорьевича ворвались в Кисловодск, и тем самым спровоцировала панику у местного Совдепа и руководства красной армией. В Кисловодске бригада Шкуро захватила 2 орудия, 2500 винтовок до 200 000 патронов. Здесь же была проведена мобилизация казаков станицы Кисловодской, которые вошли в состав 1-го и 2-го Волгских полков. Освобожденные в Кисловодске офицеры тут же сорганизовались в местный офицерский отряд. К концу сентября 1918 года это подразделение было развернуто в 1-й Офицерский Кисловодский полк. Перед своим уходом из Кисловодска полковник Шкуро реорганизует свой отряд. Все конные полки сводятся в бригаду, а пешие батальоны — в пластунскую бригаду. Дерзкие налеты на города Ессентуки и Кисловодск освобождение заложников и помощь восставшим станицам прибавили популярности полковнику Андрею Григорьевичу Шкуро. «Юго-восточная часть Кубани и Терская область, - писала в то время газета «Кубанец», - полны именем Шкуро». Падение Кисловодска встревожило командование Красной армией, и оно сняло с Георгиевского боевого участка, где в это время шли вялые позиционные бои, несколько батальонов, 30 сентября, 1, 2, 3 и 4 октября повело наступление на Ессентукско-Кисловодском направлении. Под давление превосходящих сил красных полковник Шкуро был вынужден с боями отступить из города, уводя с собой в сторону Баталпашинской огромный обоз с беженцами, в том числе застрявших на курорте представителей аристократии – князей Голицыных, Волконских, Оболенских, графов Воронцовых-Дашковых, Мусина-Пушкина, Бенкендорфа, промышленников Нобеля, Гукасова, Манташева, Рябушинского и других. Матильда Кшесинская, отступая вместе с другими беженцами, так описала это в своих воспоминаниях: «Шкуро отдавал приказания своему штабу, как будто у него большой отряд, он звонил по телефону, отдавая кому-то приказания. Это делалось так спокойно и с такой уверенностью, что все невольно верили в могущество его войска. Лишь потом мы узнали, что у Шкуро была лишь небольшая кучка казаков и он только делал вид, будто их было много. Делалось это не зря, а чтобы ввести в заблуждение большевистских шпионов, что ему вполне удалось, - нас не преследовали. <…> Ему приходилось все время маневрировать и уклоняться от столкновений. Мы были окружены со всех сторон отрядами большевиков, которые шли за нами по пятам, не рискуя нас атаковать, так как не знали в точности сил Шкуро. В Кисловодске Шкуро захватил полевую беспроволочную станцию, благодаря которой он мог связаться с главными силами Добровольческой армии и получить известие, что к нам на выручку идет в Балтапашинск сильный отряд генерала Покровского. Оба отряда, Покровского и Шкуро, представляли уже крупную силу, с которой большевикам придется считаться. Это известие всех страшно обрадовало».  Набрав перед отступлением в Кисловодске специалистов и техники, Шкуро организовал в Баталпашинске производство снарядов, патронов, сукна, кожаных сапог, бурок и шуб для Добровольческой армии. В станице Зеленчукской по его же приказу началось строительство лесопильного завода для восстановления разрушенных станиц. В том же 1918 году полковник Шкуро участвовал в деятельности Кубанской краевой Рады. Будучи приверженцем великодержавных взглядов, он с неистовством выступал против сепаратистов-самостийников, ратовавших за автономию Кубани. Кандидат исторических наук Эдуард Бурда Иллюстрации: 1. Генерал Андрей Григорьевич Шкуро. 2. Художник А. Шелоумов. «Конница Добровольческой армии на походе». 3. Казаки Волчьей сотни А. Г. Шкуро со своим значком. 4. Художник Ю.В. Волков. «Бой». 5. Генерал-майор А. Г. Шкуро и атаман станицы Ессентукской Р. А. Глухов с казаками 1919 год. | |
| Просмотров: 464 | |
| Всего комментариев: 0 | |
Copyright КАЗАЧЕСТВО СЕВЕРНОГО КАВКАЗА © 2024 Все права защищены. При использовании материалов сайта
ссылка на источник обязательна. Администрация не несет ответственности за мнения, высказанные в комментариях читателей. 