| Главная » Статьи » Мои статьи |
Генерал-лейтенант Константин Константинович Мамантов Часть 2.
| Генерал-лейтенант Константин Константинович Мамантов Часть 2. Падение Царицына позволило генерал-лейтенанту Антону Ивановичу Деникину провозгласить «Московскую директиву» - приказ о походе Вооруженных Сил Юга России на Москву. В этом походе перед войсками Донской армии была поставлена задача: овладеть Воронежем и развивать наступление на Москву через Рязань и Елец, изолируя от большевистской столицы главный на тот момент центр военной промышленности – Тулу. В связи с поставленной задачей командование Донской армией приняло решение сформировать новый, 4-й Донской конный корпус, в который свести отборные казачьи части трех фронтовых корпусов. Этим частям предполагалось дать отдохнуть в тылу, предоставить лучших коней, после чего корпус превращался в главную ударную силу армии. Командовать этим корпусом был назначен, имевший богатый опыт рейдовых операций генерал-лейтенант Константин Константинович Мамантов. Начальником Штаба корпуса стал полковник Генерального Штаба Константин Тимофеевич Калиновский, занимавший до этого должность начальника Оперативного отделения Штаба Донской Армии. Дивизиями и бригадами командовали генералы Борис Дмитриевич Толкушкин, Александр Степанович Секретев, Александр Прокофьевич Попов, Николай Петрович Калинин. Благодаря начальнику контрразведывательного отдела полковнику Ивану Александровичу Родионову удавалось вносить дезинформацию среди красных, образцово проводить оперативную и стратегическую разведку. Части корпуса были «полного состава», при корпусе имелось 3 бронеавтомобиля. Общая численность войск достигала 9000 шашек при 20 орудиях (по другим данным 27 орудиях). Для ведения разведки корпусу придали самолет «Сопвич». Штаб корпуса тщательно скрывал свои намерения, и рейд явился полной неожиданностью для советского командования.  3 июля 1919 года генералу Константину Константиновичу Мамантову была поставлена задача: «Прорвать фронт противника между Борисоглебском и Бобровым и, разрушив тылы красных, способствовать быстрейшему продвижению Донской армии в ее полосе, имея конечной целью овладение Москвою». Тем самым Донское командование четко перевело значение рейда в разряд не тактической, а стратегической операции, последствия которой могли бы стать решающими для всего фронта ВСЮР. В это же время красные готовили контрнаступление на правом фланге Добровольческой Армии. Командующий Южным фронтом Александр Ильич Егоров намеревался нанести удар из района Волчанска силами ударной группы военспеца, бывшего генерала Владимира Ивановича Селивачева по линии Купянск - Волчанск с непосредственной угрозой выхода к Харькову. Потрепанные под Царицыном IX-я и Х-я армии, получив подкрепления, готовились начать наступление по всей линии Донского фронта между Волгой и Хопром. В случае успеха красных под угрозу срыва ставился весь запланированный «поход на Москву». Именно поэтому рейд Мамантова должен был отвлечь на себя большую часть сил советского Южного фронта. Сосредоточение частей завершилось, и на рассвете 22 июля знаменитый рейд начался. Вся тяжесть удара пришлась на стык советских VIII-й и IX-й армий. Свежие Донские дивизии обрушились на противостоящие им красные полки и в течение 22-27 июля пробили себе дорогу к ним в тыл. Днем и ночью шли проливные дожди, конница с трудом продвигалась по размытому чернозему. Броневики, бывшие при корпусе, буксовали в размытых колеях, от них, в конце концов, пришлось отказаться и отправить обратно. Но фронт был разорван. 28 июля красные с большими потерями отошли за реку Елань. В образовавшийся прорыв шириною около 20 верст двинулись части Мамантова, и к вечеру 29 июля передовые разъезды появились на железной дороге Борисоглебск — Грязи. Начался самый знаменитый рейд в истории Гражданской войны в России. Внезапное появление огромного конного корпуса в красном тылу вызвало панику. Связь между штабами Советских войск оказалась нарушенной, директивы командного состава не выполнялись. Без боя был сдан Борисоглебск. Связь корпуса со Штабом Донской Армии практически прервалась и эпизодически поддерживалась лишь с помощью аэропланов. В это же время Мамантов принял окончательное решение идти в самостоятельный рейд по красным тылам. Позднее это станет причиной обвинений в том, что генерал нарушил предписанные ему директивы. В ходе продвижения вперед приходилось ориентироваться на слухи и опросы пленных. Выяснилось, в частности, что дорога на Тамбов открыта и казаков там ждут, и уже утром 5 августа мамантовцы с налета взяли город. Местный гарнизон сдался, а окрестным крестьянам выдали винтовки с захваченных складов. Тамбов встречал казаков цветами, трехцветными национальными флагами. Рабочие вагоноремонтных мастерских встретили Мамантова хлебом-солью. Вечером в городском театре был дан концерт. Выступая перед концертом, Мамантов старался объяснить, что взятие города само по себе еще не означает полного освобождения от Советской власти, что для этого необходима поддержка, инициатива самих горожан, призывал к созданию добровольческих дружин. То же самое он говорил в городском рабочем клубе, перед рабочими железнодорожного депо, вагоноремонтных и артиллерийских мастерских. Тамбовские рабочие стали записываться в дружину для охраны «общественного порядка» в городе.  Здесь же в Тамбове из остатков красного гарнизона, перешедшего на сторону Мамантова, была сформирована так называемая Тульская дивизия, ушедшая затем в рейд с казаками. Она стала одной из немногих воинских частей ВСЮР, полностью сформированных из бывших пленных красноармейцев. Через несколько дней части генерала Мамантова оставили город, продолжив свой рейд. В Тамбове осталась только созданная для поддержания порядка в городе «дружина», которая ничего не могла поделать с кавалерийскими частями 56-й дивизии Красной армии, вошедшими в город сразу же после ухода белых. Вернувшиеся в город большевики устроили горожанам террор «все те, кто несколько дней назад радостно встречал освободителей, были отправлены в кровавые подвалы тамбовской ЧК». После оставления Тамбова передовые разъезды казаков пошли на Козлов, где размещался Штаб Южного фронта. На город направилась 9-я казачья дивизия генерала Александра Степановича Секретева. Красный штаб бежал, бросив все имущество, был захвачен поезд самого Троцкого. 7 августа на станции Пушкари была уничтожена артиллерийская база из 200 тысяч трехдюймовых снарядов. 13 августа казачьи полки подошли к Богоявленску, а вечером 14-го отряд из трех сотен казаков подошел к городу Ранненбургу Рязанской губернии. Это была крайняя точка продвижения корпуса на север. Пробыв в Ранненбурге всего два часа, казаки взорвали мост через реку Воронеж и двинулись на город Лебедянь. 15 августа город был взят без боя, запасный батальон и Ревком разбежались, когда казаки находились еще в 18 верстах от города. Корпус шел с максимально возможной скоростью - до 80 верст в сутки, нередко казаки даже не спешивались на ночь. 12-я дивизия, составлявшая правую колонну корпуса, в ночь на 19 августа расположилась в селах в районе станции Боборыкино, на железной дороге Ефремов - Елец. Две другие дивизии от Лебедяни повернули на Елец. 19 августа Мамантов занял город, гарнизон которого встретил казаков с музыкой. Занятие города произошло так быстро, что большинство советских учреждений не успели эвакуироваться и были захвачены. Все объекты, имевшие военное значение, уничтожались. Мамантов всячески стремился подчеркнуть освободительную миссию рейда. Жителям раздавалось продовольствие, обмундирование, мануфактура с захваченных складов. В одном только Ельце жителям выдали по полтора пуда сахара на семью, а каждый работавший по взрыву снарядного склада получил в виде платы по 30 аршин мануфактуры. Параллельно с этим объявлялась запись добровольцев в ряды местной самообороны и Тульской дивизии, выросшей до 3000 штыков. Формировался и Елецкий пеший полк. Простояв до утра 22 августа в районе Ельца, корпус повернул тремя колоннами на юг, в общем направлении на Воронеж. В это же время были получены прямые указания из Штаба Главнокомандующего ВСЮР о немедленном возвращении назад. Первого приказа он не исполнил. Лишь после вторичного распоряжения, где указывалось, что в случае неповиновения все офицеры корпуса вместе с его командиром будут преданы военно-полевому суду, Мамантов собрал военный совет, который принял решение о повороте на юг, подчинившись приказу Деникина. Средняя колонна выступила из Ельца на Задонск и к утру 23 августа заняла город. Левая колонна взяла направление на юго-восток, и 23 августа передовые сотни появились у села Боранский Завод, находившийся в 20 верстах южнее Липецка и у села Кривки располагавшийся в 30 верстах южнее Липецка и взорвали железнодорожные линии Воронеж - Грязи и Грязи - Липецк. После этого темп рейда сократился. За корпусом двигался обоз длиной около 30 верст. На десятки верст растянулись полки и бригады. 24 августа в полдень части правой колонны заняли станцию Касторная, а один полк при поддержке захваченного у красных броневика двинулся на Воронеж. Левая колонна в тот же день заняла Грязи. За овладение Касторной произошел уже серьезный бой, длившийся почти сутки. Против казачьего отряда из шести сотен, двух рот пехоты и восьми орудий действовал отряд Козицкого из трех полков коммунаров. Красные, очистив Касторную, отошли на запад. В это время командующий кавалерийскими частями Семен Буденный, нарушая директивы командующего Южным фронтом Егорова, самовольно бросил фронт и пошел со своим корпусом по пятам белых, надеясь захватить в плен самого «Маманта». 24 и 25 августа части Мамантова продолжали движение на Воронеж. 26 августа в 16 часов был занят город Усмань на железной дороге Грязи - Борисоглебск. Сосредоточенные силы корпуса собрались овладеть Воронежем. 28—30 августа шли жестокие бои за город. На предложение сдаться гарнизон Воронежа ответил отказом. 30 августа казаки все-таки ворвались в город, но смогли удержаться в нем только сутки.  Под Воронежем красные попытались окружить корпус. Была поставлена задача не допустить прорыва казачьей конницы через фронт. Чтобы прорваться сквозь кольцо, Мамантов произвел демонстративные атаки в обе стороны от общей линии движения корпуса. Одновременно с этим конные части 3-го конного корпуса генерал-лейтенанта Андрея Григорьевича Шкуро надавили на советский фронт в районе Старого Оскола. Образовался прорыв шириной в 25 верст, через который 5 сентября казаки перешли Дон, а 6 сентября корпус Мамантова соединились с корпусом Шкуро. На этом 40-дневный двухтысячеверстный рейд казачьей конницы завершился. Генерал-лейтенант Андрей Григорьевич Шкуро, соединившись с корпусом генерала Мамантова, с удивлением обнаружил, что: «Мамантов вел за собою бесчисленные обозы с беженцами и добычей. Достаточно сказать, что я, едучи в автомобиле, в течение двух с половиной часов не мог обогнать их. Казаки Мамантова сильно распустились, шли в беспорядке и, видимо, лишь стремились поскорее довести до хат свою добычу. Она была, по-видимому, весьма богата; например, калмыки даже приискали своих лошадей духами». Тем не менее, основные задачи рейда были выполнены. В нескольких местах были разрушены железнодорожные полотна, телеграфные и телефонные коммуникации в тылу Южного фронта, перерезаны стратегически важные линии Ранненбург – Елец, Грязи – Елец – Ефремов, разгромлены, распущены по домам десятки частей Красной армии. В оперативном отчете Штаба Донской армии отмечалось, что «политическая сторона задачи также исполнена разумно и в полной мере: население вооружено и подготовлено к восстанию». Однако, командующий ВСЮР генерал-лейтенант Антон Иванович Деникин в «Очерках Русской Смуты» писал следующее: «Мамантов сделал большое дело… но мог сделать несравненно больше: использовав исключительно благоприятную обстановку нахождения в тылу большевиков конной массы и сохранив от развала свой корпус, искать не добычи, а разгрома живой силы противника, что несомненно, вызвало бы новый крупный перелом в ходе операции». Но куда более ценное признание боевых качеств в действиях Константина Константиновича Мамантова были оставлены командующим Первой конной армии РККА Семена Михайловича Буденного: «Я считал Мамантова наиболее способным кавалерийским командиром из всех командиров конных корпусов армии Краснова и Деникина. Его решения в большинстве своем были грамотные и дерзкие. При действии против нашей пехоты он умело используя подвижность своей конницы, добивался значительных успехов». После выхода из 40-дневного рейда, Константин Константинович Мамантов распускает часть своих казаков по домам в отпуск. «Открылись свободные пути, - запишет впоследствии генерал Антон Иванович Деникин – и потянулись в донские станицы многоверстные обозы, а с ними вместе и тысячи бойцов». Некоторые казаки самовольно оставляли службу, с гордостью везя захваченные трофеи в донские станицы. На какое-то время 4-й Донской корпус оказался небоеспособным, хотя потери были невелики. В конце сентября 1919 года 4-й Донской казачий конный корпус, ушел в новый рейд. Правда, командовал им уже не Мамантов - Константин Константинович в это время выступал на Донском Войсковом Круге. Войсковой круг Дона постановил наградить генерала почетным оружием — серебряной шашкой. В октябре 1919 года генерал-лейтенант Мамантов вновь возглавил свой 4-й Донской казачий корпус и даже принял участие в неудачной для Вооруженных Сил Юга России Воронежско-Касторненской операции, действуя совместно с корпусом генерал-лейтенанта Андрея Григорьевича Шкуро. Отстоять Воронеж не удалось. В течение 2-8 ноября Мамантов со своими казаками несколько раз переходил в контратаки, но под ударами конницы Семена Михайловича Буденного вынужден был отойти к Старому Осколу. Генерал Шкуро также не смог удержать Касторное. Для белых армий Юга России это стало началом краха. Во второй половине ноября 1919 года генерал-лейтенант Мамантов получил назначение на пост командующего конной группы, в состав которой входили 4-й конный корпус Мамантова и остатки 3-го конного корпуса генерал-лейтенанта Шкуро и сводная кавалерийская дивизия. В декабре 1919 года, в связи с продолжительными неудачами Добровольческой армии, куда входила и конная группа генерала Мамантова, под командованием генерала Владимира Зиновьевича Май-Маевского, командование над армией было передано командующему Кавказской армией генералу Петру Николаевичу Врангелю. Последний, испытывавший личную неприязнь к Константину Константиновичу, нашел нужным отобрать командование группой у генерала Мамантова за «преступное бездействие» во время прорыва красных частей в районе Купянска, оставив его командиром 4-го конного корпуса и подчинив генерал-лейтенанту Сергею Георгиевичу Улагаю. Константин Константинович был оскорблен. Не дожидаясь прибытия генерала Улагая, он 7 декабря 1919 года подал рапорт о болезни, бросил свой корпус и всю группу и выехал на станцию Лиман в штаб Донской армии. Отъезд его произвел крайне неблагоприятное впечатление на донских казаков его 4-го конного корпуса и остальные части конной группы, что привело к оставлению своих позиций и как последствия отступлению белых частей.  9 декабря 1919 года генерал-лейтенант Мамантов телеграфировал: «Командарму Донской, Донскому атаману, Председателю Войскового Круга, копии генералу Деникину и генералу Врангелю. Доколе генерал Романовский и генерал Врангель будут распоряжаться Донцами как пешками, я не считаю возможным занимать ответственные должности под их командованием. Полагаю, что насильное принуждение меня остаться в должности командира корпуса при создавшихся взаимоотношениях не принесет пользы, а посему, дабы не вредить делу, прошу меня и моего начальника штаба, разделяющего мой взгляд, освободить от должностей и назначить на любую должность, начиная с рядового казака». В другой телеграмме на имя командующего Донской армией генерал-лейтенанта Владимира Ильича Сидорина генерал Мамантов конкретизирует свой поступок тем, что «С переходом конной группы в подчинение Добровольческой Армии я заменен генералом Улагаем. Учитывая боевой состав конной группы, я нахожу несоответствующим достоинству Донской Армии и обидным для себя замену меня, как Командующего группой, без видимых причин лицом, не принадлежавшим к составу Донской Армии и младшим меня по службе». Донской атаман Африкан Петрович Богаевский и командующий Донской армией генерал Владимир Ильич Сидорин поддержали Константина Константиновича, назвав поступок генерала Петра Николаевича Врангеля «бесцельным оскорблением славного донского генерала». Но потребовался недельный обмен телеграммами, прежде чем генерал Антон Иванович Деникин пошел на уступки. Донские части, входившие в конную группу, были изъяты из рядов Добровольческой армии и возвращены в состав Донской Армии и переданы обратно под командование генералу Мамантову. В конце декабря 1919 года генерал-лейтенант Константин Константинович Мамантов со своим 4-м Донским конным корпусом принял участие в обороне городов Ростова-на-Дону и Новочеркасска. 31 декабря его корпус отбил несколько кавалерийских атак в районе Провальских заводов. 3 января 1920 года Константин Константинович перешел в наступление, освободив хутора Варваровский и Медвеженский и захватив 6 орудий и 12 пулеметов. В этих боях две дивизии красноармейской пехоты были наголову разбиты казаками генерала Мамантова. Успехи корпуса генерала Мамантова в целом уже не могли спасти общее положение на фронте. Так в ночь перед Рождеством 1920 года, две дивизии РККА обойдя с флангов, заняли город Новочеркасск. Взятие войсковой столицы вынудило белоказаков начать общее отступление. Опасаясь, что корпус может быть окружен, Мамантов 9 января 1920 года отвел его за Дон по льду возле станицы Аксайской. За Доном была проведена реорганизация Донской армии, части понесшие сильные потери были сведены воедино. В результате корпус генерала Мамантова получил пополнения и вырос до 9179 шашек при 21 орудии и 123 пулеметах. Командование Добровольческой и Донской армий разработало план наступательной операции, ключевая роль которого отводилась 4-му Донскому корпусу генерала Мамантова. В случае успешного осуществления задуманного наступления, Область Войска Донского могло снова оказаться под контролем Вооруженных Сил Юга России. Однако, генерала Мамантова в середине января 1920 года неожиданно вызвали в штаб Донской Армии, откуда он был делегирован в Екатеринодар, на заседание Верховного Круга Дона, Кубани и Терека открывшегося 18 января. Генерал-лейтенант Мамантов передал временное командование корпусом генералу Александру Алексанровичу Павлову и выехал в Екатеринодар. По дороге Константин Константинович заразился свирепствовавшим тогда по всему Югу России тифом, в Екатеринодаре почувствовал себя плохо, но держался. Круг встретил его как триумфатора, овациями. Выступая на заседании Верховного Круга, генерал Мамантов говорил о необходимости единения фронта и тыла, о мобилизации всех сил казачества на отпор большевикам. Отбыть к своему корпусу, Константину Константиновичу было уже не суждено, к тифу прибавилось еще и воспаление легких. В тяжелом состоянии его поместили в госпиталь и вызвали жену, проживавшую к этому времени в Новороссийске. К концу января к генералу начали возвращаться силы, и консилиум врачей решил, что через два-три дня он мог бы выехать в батумское имение жены. Но неожиданная смерть Константина Константиновича Мамантова 1 февраля 1920 года поразила всех и вызвала подозрение, что тут не обошлось без заговора каких-то казачьих врагов, может быть даже соперников по командованию.  Тайна смерти Мамантова открылась лишь в 1964 году после опубликования в журнале «Родимый край» заявления его жены Екатерины Васильевны. В своем заявлении, она категорически утверждала, что ее муж был отравлен в ночь на 31 января одним из фельдшеров вспрыснувшим яд под кожу во время инъекции в ее присутствии, несмотря на ее сопротивление. Генерал Мамантов кричал жене: «Гони его, подлеца, вон». Фельдшер после этого тотчас же скрылся. Как потом выяснилось, лечащий врач не назначал никаких инъекций. Проверить эти подозрения тщательным образом никто не пытался, хотя профессор Василий Николаевич Сиротинин, освидетельствовавший Константина Константиновича Мамантова незадолго перед смертью, тоже предположил отравление. Похоронен Константин Константинович Мамантов был 3 февраля 1920 года в Свято-Екатерининском кафедральном соборе с соблюдением всех воинских почестей. После того как фронт рухнул останки генерала Мамантова так и остались в Екатеринодарском соборе. Что с ними стало не известно. В настоящее время среди захоронений в Свято-Екатерининском соборе могилы генерала Мамантова не значится. Кандидат исторических наук Эдуард Бурда Иллюстрации: 1. Константин Константинович Мамантов (крайний справа в первом ряду) с командованием Донской Армии. 2. Художник Сергей Гавриляченко. Атака. 3. Художник Греков Митрофан Борисович. В отряд Буденного. 4. Противник Мамантова во время рейда - красный командующий Южным фронтом Александр Ильич Егоров. 5. Командир 4-го кавалерийского корпуса Донской армии, генерал-лейтенант Мамантов К. К. Фото 1919 года. | |
| Просмотров: 521 | |
| Всего комментариев: 0 | |
Copyright КАЗАЧЕСТВО СЕВЕРНОГО КАВКАЗА © 2024 Все права защищены. При использовании материалов сайта
ссылка на источник обязательна. Администрация не несет ответственности за мнения, высказанные в комментариях читателей. 