| Главная » Статьи » Мои статьи |
Годовщина кровавого террора казачьего народа
| Годовщина кровавого террора казачьего народа 24 января исполнится 102 годовщина начала кровавого террора, устроенного большевистским интернационалом против казачьего народа Российской империи. События конца 1918 – начала 1919 года вошли в историю как кровавая политика расказачивания. История репрессий в отношении казаков по сути начинается с принятия на Втором съезде Советов рабочих и солдатских депутатов 25 октября 1917 года декрета «О земле» уровнявших казаков в гражданском и экономическом положении со всеми слоями населения России, и с принятия 10 ноября декрета «об уничтожении сословий и гражданских чинов» - ликвидировавший казачество как таковое в правовом отношении. При этом нужно заметить, что мероприятия новой власти казаки встретили, в основном, с сочувствием, но «триумфального шествия Советской власти» по казачьим территориям юга России не получилось. В России вспыхнула спровоцированная большевиками Гражданская война. Именно в этот период начинал раскручиваться маховик репрессий запущенный против казачества некоторыми представителями большевистской партии. Питая патологическую злобу к «служивому сословию» лидеры большевиков призывали «устроить Карфаген» казачеству. Вот что писал один из руководителей Вооруженных сил Советской республики в годы Гражданской войны Иоаким Вацетис в статье «Борьба с Доном», опубликованная в газете «Известия ВЦИК» в январе и феврале 1919 года: «Казачья масса еще настолько некультурна, что при исследовании психологических сторон этой массы приходится заметить большое сходство между психологией казачества и психологией некоторых представителей зоологического мира… Старое казачество должно быть сожжено в пламени социальной революции. Стомиллионный русский пролетариат не имеет никакого нравственного права применить к Дону великодушие… Дон необходимо обезлошадить, обезоружить и обезногаить и обратить в чисто земледельческую страну».  В декабре 1918 года была составлена директива Высшего революционного совета РСФСР, в которой предписывалось, что «лица, перечисленные в пунктах, подлежат обязательному истреблению: все генералы; духовенство; укрывающиеся помещики; штабс- и обер-офицеры; мировые судьи; судебные следователи; жандармы; полицейская стража; вахмистры и урядники царской службы; окружные, станичные и хуторские атаманы». В том же декабре 1918 года на собрании партийного актива в городе Курске Л. Д. Троцкий, анализируя результаты года гражданской войны, наставлял: «Каждому из вас должно быть ясно, что старые правящие классы свое искусство, свое мастерство управлять получили в наследие от своих дедов и прадедов. Что можем противопоставить этому мы? Чем нам компенсировать свою неопытность? Запомните, товарищи, – только террором. Террором последовательным и беспощадным! Уступчивость, мягкотелость история никогда нам не простит. Если до настоящего времени нами уничтожены сотни и тысячи, то теперь пришло время создать организацию, аппарат которой, если понадобится, сможет уничтожить десятки тысяч. У нас нет времени, нет возможности выискивать действительных, активных наших врагов. Мы вынуждены встать на путь уничтожения». В подтверждение и развитие этих слов 24 января 1919 года Я. М. Свердловым от лица ЦК РКП(б) направлено циркулярное письмо, известное как «директива о расказачивании всем ответственным товарищам, работающим в казачьих районах». Директива гласила: «Последние события на различных фронтах и казачьих районах, наши продвижения вглубь казачьих поселений и разложение среди казачьих войск заставляет нас дать указания партийным работникам о характере их работы в указанных районах. Необходимо, учитывая опыт гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества, путем поголовного их истребления. 1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный террор по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо принять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти. 2. Конфисковать хлеб и заставлять ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем сельскохозяйственным продуктам. 3. Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселение, где это возможно. 4. Уравнять пришлых иногородних с казаками в земельном и во всех других отношениях. 5. Провести полное разоружение, расстреливать каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи. 6. Выдавать оружие только надежным элементам из иногородних. 7. Вооруженные отряды оставлять в казачьих станицах впредь до установления полного порядка. 8. Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагается проявить максимальную твердость и неуклонно проводить настоящие указания. Центральный Комитет постановляет провести через соответствующие советские учреждения обязательство Наркомзема разработать в спешном порядке фактические меры по массовому переселению бедноты на казачьи земли. ЦК РКП(б)». Существует мнение, что авторство директивы о расказачивании принадлежит одному лишь человеку – Я. М. Свердлову, и ни ЦК РКП(б), ни Совнарком в принятии этого документа никакого участия не принимали. Однако, анализируя весь ход захвата партией большевиков власти в период 1917-1918 годов, становится очевидным факт закономерности возведения насилия и беззаконности в ранг государственной политики. Стремление к безграничной диктатуре спровоцировало циничное обоснование неизбежности террора. К выполнению директивы сразу же приступили на всех уровнях. Так, председатель Реввоенсовета республики Лев Троцкий издал приказ о ее немедленном исполнении. Вскоре и Реввоенсовет Южного фронта отдает приказ за № 171 «О расказачивании». А председатель Донбюро ВКП(б) С. И. Сырцов в своем постановлении требует: «Физическое истребление по крайней мере 100 тысяч казаков, способных носить оружие, т.е. от 18 до 50 лет; физическое уничтожение так называемых «верхов» станицы (атаманов, судей, учителей, священников), хотя бы и не принимавших участия в контрреволюционных действиях…». Учитывая такую жесткую постановку вопроса, местные партийные и советские органы начали реализацию этого циркулярного письма. Началось поголовное расказачивание. Запрещалось ношение военной формы и лампасов. Часть станиц переименовывали в волости, хутора – в села. Во главе станиц ставили комиссаров, населенные пункты обкладывались денежной контрибуцией, разверстываемой по дворам. За неуплату часто производился расстрел или ссылка в концлагерь. В трехдневный срок объявлялась сдача оружия, в том числе старых шашек и кинжалов. За невыполнение этого приказа производился расстрел виновного. Всех несогласных с этими мерами гнали на Север. Эту секретную директиву, направленную из ЦК РКП(б), кое-где на местах трактовали по-своему и сознательно доводили до абсурда. Показательна в этом плане ситуация, сложившаяся в одном из главных казачьих центров России – на Дону. Там арестовывали людей только за то, что они по мобилизации были в войсках Краснова. Расстреливали семьи казаков, ушедших с белыми. По хуторам разъезжали трибуналы, которые производили немедленные расправы. Карательные отряды отбирали скот, продовольствие. Сохранилась докладная записка московского большевика М. В. Нестерова в Казачий отдел ВЦИК, в которой описана обычная ситуация этого периода: «Будучи командирован ВСНХ в донскую область для организации совнархозов, я находился в станице Урюпинской. Партийное бюро возглавлял человек, не знающий быта казаков, действовал по какой-то инструкции из центра и понимал ее как полное уничтожение казачества. Ревтрибунал расстреливал казаков-стариков, иногда без суда. Расстреливались безграмотные старики и старухи, которые еле волочили ноги, урядники, не говоря уже об офицерах. В день расстреливали по 60-80 человек. Принцип был: «Чем больше вырежем, тем скорее утвердится Советская власть на Дону». Никакого разговора, только – штык и винтовка. Вели на расстрел очередную партию – здоровые несли больных… Во главе политотдела стоял некто Гольдин, его взгляд на казаков был такой: «Пока не вырежем всех казаков и не населим пришлым элементом Донскую область, до тех пор Советской власти там не будет…». От такой постановки вопроса некоторые советские работники приходили в ужас. Член Казачьего отдела ВЦИК М. Данилов отмечал: «Разве для того казачество осталось, чтоб его убивали, без оружия в руках, ведь мы фактически обманули и побили их». Между тем в отдельных станицах председатели ревкомов отказывались выполнять директиву, не позволяли карательным отрядам чинить зверства. Но в большинстве станиц террор не утихал. Злодеяния заведующего экспедиционным отделом 10-й армии Богуславского, собственноручно расстрелявшего в пьяном чаду 64 казака в станице Морозовской без суда и следствия, а затем загубившего с членами своего ревкома еще более двухсот человек, вызвали гнев даже у соратников. По приговору трибунала эти убийцы были расстреляны. В 1931-м году Михаил Шолохов писал Максиму Горькому о предпосылках Вешенского восстания, описанного им в «Тихом Доне»: «Не сгущая красок, я нарисовал суровую действительность, предшествующую восстанию, причем сознательно упустил факты, служившие непосредственной причиной восстания, например, бессудный расстрел в Мигулинской 62 казаков-стариков или расстрелы в Казанской и Шумилинской, где количество расстрелянных в течение 6 дней достигло 400 с лишним человек. …Измывались. В Вешенской старику, уличившему комиссара во лжи и жульничестве, вырезали язык, прибили к подбородку и водили по станице, пока он не умер. В Боковской комиссар расстреливал ради развлечения тех, кто обратил на себя его внимание. Клал за станицей и запрещал хоронить...». Легендарный командарм 2-й Конной армии Ф. К. Миронов в своем воззвании признавал: «Население стонало от насилий и надругательств. Нет хутора и станицы, которые не считали бы свои жертвы красного террора десятками и сотнями. Дон онемел от ужаса… Восстания в казачьих областях вызывались искусственно, чтобы под этим видом истребить казачество». В этих условиях развязанный против казаков террор в занятых станицах приобрел такие масштабы, что 16 марта 1919 года Пленум ЦК РКП (б) признал январскую директиву ошибочной. Но маховик машины истребления уже закрутился, и остановить его было уже невозможно. Репрессии против мирного населения проводились еще в течение трех месяцев, пока войска Деникина не освободили казачьи земли. С окончательным установлением Советской власти государство приступило к повсеместной полной правовой унификации, а через это в казачьих областях было положено начало процессу этнической «коррозии» - самому действенному механизму расказачивания – культурной ассимиляции. Казачьи области раздроблялись. Значительные территории казачьих земель на Северном Кавказе перешли к живущим по соседству народам, которые впоследствии были объявлены самостоятельными республиками. Все это делалось для того, чтобы не дать казакам объединить свои силы. Большевистский циркуляр, положивший начало кровавому террору, направленному против казаков через 70 лет напомнил о себе не менее кровавыми событиями 90-х годов и исходом русского и казачьего населения из ряда Северокавказских республик. Правопреемники же большевиков, пришедшие к власти в постперестроечные времена конца ХХ века, не только не остановили процесс этнической коррозии казачьего народа, но и наоборот углубили его, приняв «закон о казачестве», и повсеместно насаждая реестровое казачество. Эдуард Бурда В качестве иллюстрации репродукция Художника Дмирия Шмарина - рассказачивание | |
| Просмотров: 12496 | |
| Всего комментариев: 0 | |
Copyright КАЗАЧЕСТВО СЕВЕРНОГО КАВКАЗА © 2024 Все права защищены. При использовании материалов сайта
ссылка на источник обязательна. Администрация не несет ответственности за мнения, высказанные в комментариях читателей. 