| Главная » Статьи » Мои статьи |
Войска Терско-Дагестанского края ВСЮР в борьбе с повстанческим движением в Чечне, Ингушетии и Дагестане в 1919-1920 гг. Часть 2.
| Войска Терско-Дагестанского края ВСЮР в борьбе с повстанческим движением в Чечне, Ингушетии и Дагестане в 1919-1920 гг. Часть 2. Несмотря на успех данных переговоров, значительная часть Чечни отказалась признать требования командования Добровольческой армии. Наибольшую враждебность проявляли аулы Цоцин-Юрт и Гудермес. Так, 12 апреля на рассвете партия чеченцев до 200 человек заняла аул Гудермес и обстреляла казаков. Этим чеченцы вероломно нарушили ранее достигнутые договоренности, по которым им запрещалось занимать Гудермес без разрешения Добровольческой армии. Против них требовалось проведение карательной экспедиции, и к середине апреля была назначена операция на аул Цоцин-Юрт. Для выполнения поставленной задачи генерал Д. П. Драценко двинул на Цоцин-Юрт – 1-ю конную дивизию, терцев, пластунов и артиллерию, кроме 3-й конной батареи, которая была направлена на фронт против Красной армии. Опасаясь подвергнуться неожиданной атаке противника со стороны Шали и Гудермеса, генерал Драценко был вынужден выдвинуть на эти направления для прикрытия значительные силы своей конницы с конно-горной батареей. С рассветом 13 апреля отряд начал движение по дороге Устар-Гордой – Шали и атакует аул с запада. Аул представлял большое селение, имеющее вид четырехугольника. Чеченцы аула Цоцин-Юрт по всей видимости, согласно данным разведки, думали повторить оборону Алхан-Юрта и первую линию сопротивления в виде жидкой цепи постов вынесли перед аулом примерно на две версты. Но, не имея из-за рельефа местности, никаких естественных укрытий, они были вынуждены выкопать ряд небольших окопов, профили с колена, что конечно, являлось прекрасной целью для артиллерии. Меткий огонь батарей в течение получаса в буквальном смысле смел защитников первой линии обороны. Прямые попадания 48-линейных бомб в чеченские окопы производили уничтожающее действие и сильный моральный эффект. Цепи пластунов, наступающие на чеченский аул, встретили весьма слабый огонь сопротивления. В случаях, когда какой-либо окоп отстреливался особенно сильно, командиры останавливали пластунов и передавали указание целей артиллерии, батареи в свою очередь переносили огонь по указанной цели и уничтожали защитников аула. По овладении передовой линии обороны чеченцев, пластуны продолжали наступать на окраину аула, уже не встречая сопротивления. При осмотре убитых выяснилось, что вооружены они, были не только трехлинейными винтовками, но и берданками и даже старинными кремневыми ружьями, на всех телах были шашки и кинжалы, горцы, видимо, надеялись на рукопашный бой. $IMAGE1$ Было видно, что жители аула только что оставили селение. На опушке возле аула бродил скот, а из некоторых труб шел дым. Генерал Драценко заявил, что он не остановится перед уничтожением аула вместе с его жителями в случае его дальнейшего сопротивления. В это время артиллерийские батареи были передвинуты поближе к аулу, чтобы чеченцы почувствовали то, что Дрраценко готов довести дело до полного разгрома Цоцин-Юрта. Как показал опыт предыдущих боев, перспектива потерять «отеческий дом» приводила горцев в шоковое состояние и лишала воли к дальнейшему сопротивлению. Пластуны уже подошедшие к окраине аула шагов на 200-300, были остановлены по распоряжению генерала Д. П. Драценко, так как тот получил некое донесение от конницы. По предположению полковника А. Л. Писарева, генерал Драценко получил изъявление покорности от Цоцин-Юрта и, возможно, соседних аулов. После вооруженного замирения Цоцин-Юрта наступила очередь Гудермеса. Несколько дней шли переговоры с аулом Гудермес. Как оказалось, его жители намеренно затягивали переговоры, в то же самое время, укрепляя оборону аула. Поняв это, Драценко в апреле, на Страстной неделе, организовал карательную операцию против Гудермеса. Отряд, выступив из Грозного, переночевал в станице Ильинской и на следующий день появился вблизи Гудермеса, пройдя развалины сожженной станицы Кохановской. Тем самым, командование экспедиционного отряда провело "наглядную агитацию" личного состава против мятежников. Этот аул представлял собой очень большое и богатое селение. К западу от аула находилась высота, с которой простреливались все подступы к аулу. На ней были оборудованы окопы, отвечавшие требованиям современной тогда огневой тактики: "в местах, где была вероятность флангового обстрела со стороны белогвардейцев, были построены траверзы. В общем, было видно, что постройка производилась под наблюдением офицера, отлично разбирающегося в требованиях современной тактики к инженерному искусству". Река Сунжа вышла из берегов и представляла собой бурный поток – естественное препятствие для отряда генерала Д. П. Драценко. На высоте к западу от аула чеченцы построили окопы, но не успели довести их до конца. Батареи отряда были расположены так, что брали позиции чеченцев под фланговый и перекрестный огонь. Как только пехотные цепи подошли на 1500-2000 шагов к линии чеченских позиций, последние открыли из окопов ружейную стрельбу. В этот момент батареи открыли огонь. Огонь этот «засыпал окопы чеченцев шрапнелью; последние не выдержали артиллерийского огня и, понеся тяжелые потери убитыми и ранеными, оставили окопы, рассыпавшись по высоте». Но скат высоты был обращен к наступавшим и пластуны своим пулеметным огнем «буквально выкашивала чеченцев». В момент, когда цепи, наступающие на высоту (правый фланг боевого порядка), подходили к оставленному чеченцами окопу, левый фланг, наступающий на аул, уже ворвался в аул, и во многих точках загорелся. При поддержке артиллерии казаки очистили от чеченцев аул, который в наказание был разрушен окончательно. На другой день отряд вернулся в Грозный. Именно об этой экспедиции генерал-лейтенант В. П. Ляхов телеграфировал генералу Драгомирову: «Операция по приведению к повиновению чеченцев прошла вторую стадию. Нами заняты Али, Алханы-Юрт, Кулар, Хадис-Юрт и Ачхой Мартан. Сегодня ночью должны быть наказаны аулы Астары, Гордой и Бердыкель. …Самый жестокий удар чеченцам был нанесен у Алхан-Юрта, после которого среди чеченцев начался раскол и ко мне начали являться депутации грозненского округа, и принимают все предъявляемые им условия». «Хотя победа давалась не легко, – отмечал в своих воспоминаниях Г. Хутиев – В результате много чеченских и ингушских аулов было сожжено до основания». По окончании активной фазы операции по войскам Грозненской группы был отдан победный приказ: «В минувших боях части войск Грозненской группы проявили стойкость и доблесть русской армии. Офицеры, добровольцы и казаки не щадили своей жизни, дабы отстоять идею единой Великой России. Испытанные в боях кубанцы и добровольцы, только что сорганизовавшиеся терцы, соперничали в лихости и храбрости. И в результате – три вражеских аула уничтожены и Чечня просит мира и на пути покорности. Все это есть результат общего единения, дисциплины и порядка. От души благодарю всех офицеров, добровольцев и казаков и особенно ближайших моих помощников: генерал-майора Хазова, полковника Георгиевича, полковника Тутова, полковника Погодина и полковника Долганова. Приказ этот прочесть во всех сотнях, ротах, батареях и в авиационном отряде». Как свидетельствуют документы вся операция по «замирению» Чечни продолжалась 18 дней, с учетом того, что половина данного времени ушла на переговоры. После экспедиций генерала Драценко, согласно рапорту командира 2-й Терской дивизии к генералу Ляхову, притеречные аулы «непременно желают мира и установления прежних мирных торговых отношений». Более того, подчеркивается, что притеречные чеченцы, при своей воинственности, могут стать серьезной антибольшевистской силой. Правда оговаривается, что силой этой они могут стать в том случае, если «требования от них материальных и личных сил для борьбы с большевизмом не будут чрезмерно тяжелы и в соответственной, непременно корректной форме, обращенной к их разуму, выгоде и чести». Малая (горная) Чечня, говорится в рапорте, признает, что ей крайне не выгодна борьба с регулярной воинской, казачьей силой, особенно вооруженной артиллерией и «когда она чувствует силу, она исполнит все наши требования, кроме разве выдачи оружия и вторжения в жизнь аулов». Командир терской дивизии допускал, что изъятие оружия будет возможно, если наступит полный мир. Но в настоящее время «наличие оружия для населения равносильно праву существования». В оперативной телеграмме говорится, что аулы Ногай-Юрт, Али-Юрт, Бено-Юрт, Верхний и Нижний Наур, которые были при большевиках враждебны к казакам «теперь нас боятся. Отношения корректные свободно посещаются базары. Молодежь аулов настроена воинственно, старики мирные, оружия очень много». Как видно из телеграммы командование Добровольческой армии на Северном Кавказе, полностью разоружить горцев не смогло. Несмотря на то, что по распоряжению каждый горский двор должен был дать винтовку с 200 патронами, револьвер системы «Наган» с 50 патронами, в конце июня 1919 г. сообщалось, что «ингуши сдают только негодное оружие, а хорошее продают на базарах по аулам». Однако, несмотря на то, что «отношения с Чечней наладились и военные действия прекратились…», стали чаще и чаще упоминаться имена шейхов Узун-Хаджи и Али-Гаджи. Во многом это было связано с тем, что части грозненского отряда «спешно и молниеносно» начали перебрасываться на другие направления. Так, после экспедиции на Гудермес 1-я Конная дивизия при 2-й и 3-й конных батареях на Пасхальной неделе погрузившись в вагоны, была переброшена на Царицынское направление. В июне резко обострилась ситуация в Ингушетии и связана она была напрямую с формированием конных полков для Добровольческой армии. Постоянно оттягивая процесс формирования полков, правитель Ингушетии генерал Мальсагов добился разрешения сформировать не четыре конных полка, как было ранее определено, а два. При этом дважды он добивался отсрочки выполнения и этого требования. В конечном итоге был назначен последний для этого срок – четвертый день после окончания мусульманского поста. Часть селений, в основном из тех, кто в феврале узнал на себе мощь Добровольческой армии – Долаково, Кантышево, Базоркино, по здравым размышлениям добровольно выставили положенное им по общественной разнарядке число всадников. Большинство же селений, подогреваемых тайной агитацией большевиков, отказалось выполнять требование командования Добровольческой армии. Под давлением представителей штаба Главнокомандующего войсками Северного Кавказа генерал Мальсагов в близи крепости Назрань 22 июня 1919 года созвал народный съезд. В момент, когда общественное согласие почти уже было достигнуто и съезд склонился принять решение в пользу выставления полков, кто то бросил провокационное известие о том, что на станции Назрань идет насильственная погрузка всадников в эшелоны. В действительности это было не так. События на съезде вышли из под контроля. Несколько десятков конников понеслись на станцию. Произошло вооруженное столкновение между участниками съезда и местными офицерами. В возникшей стычке один из офицеров – ротмистр Добриев был убит, а другие обезоружены и взяты под стражу. Среди арестованных были и полковники А. Котиев и К. Гойгов, занимавшиеся непосредственно формированием Ингушской бригады, а также командиры будущих полков. Мобилизованные же всадники, забрав с собой выданное им оружие, разошлись по своим домам. На следующий день на Ингушетию были двинуты карательные войска. Полковник Аржмайр Шахмурзиев от имени Добровольческого командования предъявил ингушам ультиматум: немедленно освободить арестованных офицеров и к 12 часам следующего дня явиться для предназначенным для мобилизации явиться для представления офицерам бригады. Ультиматум был отвергнут, и ровно в 12 часов следующего дня начался штурм ингушских сел Насыр-Корт, Сурхохи и Экажево. Взять с ходу аулы не удалось, и тогда из станции Прохладной под селение Экажево был отправлен бронепоезд. В это время со стороны станиц Нестеровской и Фельдмаршальской на аул Сурхохи наступал Сунженский пластунский батальон. В сводках о военных действиях от 25 и 26 июня говорится: «Ингуши дерутся с остервенением. На перевязочный пункт… поступили раненые с шашечными и кинжальными ударами… от ран умерли капитан Апшеронского полка и 2 казака. На станцию Беслан прибыли раненые 9 офицеров и 65 солдат». Командующим войсками Владикавказского района генерал-лейтенантом князем Н. П. Вадбольским было сделано жителям ингушских аулов Экажево и Сурхохи последнее ультимативное предложение: «Жители аулов обязаны выставить на фронт число всадников вдвое больше, чем полагалось по прежнему плану мобилизации, они обязаны выдать все награбленное и прислать еще 30 заложников с каждого аула». В случае невыполнения этих требований аулам грозило быть «стертыми с лица земли». Ультиматум был в очередной раз проигнорирован, и оба аула подверглись артиллерийскому обстрелу. Селения Экажево и Сурхохи были сожжены дотла, а Насыр-Корт разорено. Не имея сил оказать сопротивление, население аулов уходило в горную Ингушетию. 28 июня сводный отряд очистил занятые еще в августе 1918 года станицы Аки-Юртовскую и Тарскцю. Подавив восстание ингушских селений, командование Добровольческой армии наложило на них контрибуцию, и провела мобилизацию.  После июньского вооруженного восстания генерал-майор С. Т. Мальсагов был смещен с занимаемого поста, новым правителем Ингушетии был назначен генерал-майор С. С. Бекбузаров. Новый «правитель» занялся, прежде всего, созданием властных институтов, функционировавших в соответствии с «Временным положением об управлении на Северном Кавказе». 24 сентября 1919 года под председательством правителя состоялся съезд ингушского народа в Назрани, на котором присутствовал главноначальствующий Терско-Дагестанским краем и войсками Северного Кавказа генерал от кавалерии И. Г. Эрдели. Делегаты вынесли на обсуждение резолюцию о признании верховной власти генерала Деникина, обещали исправно платить налоги и выставить необходимое количество всадников в ряды ВСЮР. Съезд избрал народную управу – постоянно действующий орган исполнительной власти при правителе. По инициативе С. С. Бекбузарова был сформирован Комитет по борьбе с большевиками под председательством полковника К. Гойгова. Членами комитета стали: инженеры Б Кодзоев, Б. Льянов, полковник А.-М. Шахмурзиев и другие. На комитет возлагалось ведение агитационно-пропагандистской работы в массах и руководство контрпартизанской борьбой в горах. В свою очередь, стремясь продемонстрировать ингушам свое расположение, А. И. Деникин распорядился выделить округу денежную ссуду в размере 2 миллионов рублей сроком на три года на восстановление разрушенного войной хозяйства. Также в начале 1920 года была введена прогрессивная система налогообложения: подымная подать, взимавшаяся с каждого двора без учета его экономического положения, была заменена налогом со скота. Таким образом, зажиточные ингуши платили больше, чем бедняки, а неимущие вовсе освобождались от каких-либо выплат. После того, как войска ВСЮР в апреле 1919 года заняли Чечню, дагестанский религиозный и политический лидер Узун-Хаджи Салтинский стал собирать отряды добровольцев для освобождения Чечни. 22 мая была прекращена деятельность правительства Горской республики в Дагестане. Узун-Хаджи собрав свое войско, ушел в горы на границе Чечни и Дагестана. В конце мая в селе Ботлих он собрал большой меджлис, где предложению Саид-Магомеда ученого богослова из селения Гагатли Узун-Хаджи был избран эмиром Дагестана и Чечни. Фактической резиденцией нового государства стало горное селение Ведено, где новоиспеченный эмир провозгласил «газават» - священную войну против Добровольческой армии и поддерживавших ее терских казаков. В интервью турецкому журналисту Узун-Хаджи заявил: «Я вью веревку, чтобы перевешать всех тех, кто зовутся «урусом» и чьи руки пишут слева направо!». Правитель Чечни генерал Эрисхан Алиев, неоднократно обращался к чеченцам с призывом изгнать Узун-Хаджи, угрожая в случае неповиновения разрушить их селения. Чеченцы между тем не выдавали шейха Узун-Хаджи, но продолжали следовать его руководству и сражаться за освобождение своих земель от белогвардейцев. Летом 1919 года с помощью чеченца Иналука Арсанукаева (он же Дышнинский) привезшего для Узун-Хаджи фирман (послание) от османского султана Багаутдина (Магомет-Ваххидин VI), Узун-Хаджи приступил к созданию военных и гражданских структур Северо-Кавказского эмирата. Эмират имел все государственные атрибуты. Государственным флагом эмирата стало шелковое зеленое полотнище треугольной формы, аналогичное знаменам времен Шамиля. Выпускались даже денежные знаки эмирата, символика которых должна была убедить в незыблемости шариатской монархии, опиравшейся на Коран и винтовку. После назначения шейхом Узун-Хаджи главнокомандующим войсками Северо-Кавказского эмирата Иналука Арсанукаева Дышинского, тот немедленно приступил к реорганизации армии. Был создан Главный штаб, начальником которого стал М. Ханиев, Военный совет возглавил Т.-Х. Гарданов. Военные силы эмирата включали шесть армий во главе с командующими: шейхом А.-Х. Акушинским, М. Гебергиевым, Ш. Истамуловым, Э. Байгиреевым, Х. Орцхановым. Для формирования армии эмирата была проведена мобилизация населения. Повстанцы армии эмирата были вооружены как винтовками и пулеметами новейших систем и даже артиллерийскими орудиями, так и старинными кремневыми ружьями. Дефицит вооружения с лихвой компенсировался наладившимися поставками из Азербайджана и Турции. Армия эмирата насчитывала около 10 тысяч человек, а в случае осуществления полной мобилизации она могла составить 12–15 тысяч сабель. По данным же разведки Добровольческой армии, силы Узун-Хаджи определялись в 500–600 человек. В этот период все больше стала наблюдаться тенденция сближения горцев с большевиками, отряды которых базировались в аулах Гойты и Шали. Самыми крупными из большевистских подразделений были отряды Н. Гикало и А. Шерипова. Сначала отряд Гикало насчитывал не много бойцов. По сообщениям Грозненского градоначальства в горах Чечни находилось всего «400 человек разутых и оборванных красноармейцев». Но постепенно силы Н. Ф. Гикало увеличивались, и к началу 1920 года отряд имел 800 штыков, 35 человек конных и 12 пулеметов. В сводках контрразведки Добровольческой армии говорилось: «Иногородних в Грозном 70%, половина большевики. Каждую ночь с окраин бегут 15–20 человек в Гойты». Отряд пополнялся не только за счет притока разрозненных групп красноармейцев, но и систематически вербовал в отряд местное горское население. Моральные принципы были чужды «пламенному революционеру» Н. Ф. Гикало. Так дабы войти в доверие к лидеру исламистов Узун-Хаджи Н. Гикало принял ислам, а чтобы заручится поддержкой одного из влиятельных тейпов горной Чечни Гатенкале женился на родной сестре Асланбека Шерипова. Отряды Н. Ф. Гикало и А. Шерипова поддерживали тесные связи с командованием XI армии. Не оставалось в стороне от событий на Северном Кавказе и революционное правительство Москвы. Так, народный комиссар иностранных дел Г. В. Чичерин в августе 1919 года обратился к эмиру Узун-Хаджи с особым заявлением, в котором гарантировал горцам в случае победы полное национальное самоопределение. Выгода от союза с шариатской монархией для большевиков была очевидной: ведь именно летом и осенью 1919 года Добровольческая армия находилась в зените своих успехов. Ее полки подходили к Воронежу и Туле, на горизонте маячили «стены древнего Кремля», и требовалось, во что бы то ни стало подорвать тыл белых, заставить их ослабить давление на московском направлении. К сентябрю отряды исламистов Узун-Хаджи и Н. Ф. Гикало, перешли к вооруженным действиям. О характере действий этих отрядов на заседании СНК сообщал Г. К. Орджоникидзе: «…партизанские отряды причиняют немало неприятностей Деникину: то им путь разберут, то маленький гарнизон вырежут, то какую-нибудь станицу опустошат и т. д.». Еще одним местом сосредоточения повстанческих сил стал район между Хасав_Юртовским округом и Кизлярским отделом. В 1914 году в районе станицы Каргалинской Кизлярского отдела произошел прорыв реки Терек. В результате чего была затоплена приграничная территория между Хасав-Юртовским округом и Кизлярским отделом, около 100 километров в длину и 5-10 километров в ширину. Эти земли постепенно покрывались камышом. Сюда в марте-апреле 1919 года стали стекаться большевики и их приверженцы. Здесь в мае и организовался партизанский отряд из отставших от XI и XII Красных армий солдат, которые с течением времени наладили связь с красной Астраханью и расширили свою подпольную работу. Ими были установлены связи с Узуном-Хаджи и большевистскими лидерами Чечни в лице Н. Гикало. Со стороны Узун-Хаджи кизлярским повстанцам были отправлены в помощь до 400 всадников. Камышанский отряд (так он стал называться, так как прятался в камышах дельты реки Терек) с самого начала наладил так же отношение и с одним из чеченских абреческих отрядов в 1200 всадников, которым командовал Абдурашид Исаев. В мае 1919 года так же активизировались и кабардинские и балкарские революционные отряды. На их подавление были высланы войсковые части в составе 3-го Кабардинского полка, одного казачьего пока, двух сотен 4-го Терского пластунского батальона и 8-й Терской казачьей батареи. В июне 1919 года в Дагестане, а в августе в Чечне и Ингушетии вспыхнуло вооруженное восстание. В начале осени поднявший восстание шейх Узун-Хаджи контролировал горные области Чечни и Дагестана и часть Ингушетии. Узун-Хаджи провозгласил газават против русских. На борьбу с белогвардейцами во многих аулах призывали с минаретов. По словам А. И. Деникина такие «восстания никогда не разгорятся до степени, угрожающей нашему тылу, но все же создадут вечно нервирующую политическую обстановку, отвлекая внимание, силы и средства от главного направления…». Узуна-Хаджи активно поддерживали правительства Азербайджана, Грузии и Турции. С Узун-Хаджи постоянно поддерживал связь командующий турецкими войсками в Дагестане Нури-Паша. В составе командования армии Узун-Хаджи находились офицеры турецкого Генерального штаба, в их числе Хусейн Дебрели и Али-Риза Чорумпу (первый командывал кавалерией, второй - артиллерией). Из Турции через Грузию шли караваны с оружием, прибыли военные инструкторы во главе с Керим-беем. Грузия сформировала и послала в помощь эмирату штаб корпуса под командованием генерала Кереселидзе. На месте штаб должен был обрасти подчиненными из повстанцев и развернуться в регулярный корпус, а затем и в армию. Но до аула Ведено, столицы Узун-Хаджи, Кереселидзе не дошел. Чеченцы аула Ботлих, не признающие никаких эмиратов, окружили отряд в ущелье и потребовали возвращения назад, в противном случае, грозились взять в плен и передать Деникину. Кереселидзе повернул в Грузию. С августа 1919 года, отмечает А. Пученков, «уже нельзя говорить о «замирении» Чечни, да и всего Северного Кавказа. Добровольцы контролировали только железную дорогу…». Однако 17 августа Кавказский краевой комитет РКП(б) оценивал ситуацию крайне пессимистично: «все стратегические пункты в руках казаков и рассчитывать на дальнейшую сопротивляемость все еще борющихся отдельных отрядов в Чечне и Дагестане не приходится…». Возможно, безотрадная ситуация была именно для большевистского подполья, на фоне успехов фундаменталистов. 19 сентября 1919 года на совещании с участием представителей чеченского и дагестанского духовенства было объявлено о создании Северо-Кавказского эмирата во главе с эмиром Узун-Хаджи Хаджи-Ханом. В распоряжении премьер-министра правительства эмирата Иналука Дышнинского-Арсанукаева, изданном в сентябре 1919 года, было объявлено, что «Северо-Кавказское эмирство является самостоятельной шариатской монархией во главе с эмиром Узун-Хаир-Хаджи-Ханом, но под протекторатом Халифа мусульманского эмира Его Величества Оттоманского императора Магомета-Ваххиддина VI». В этом документе Горская Республика называлась мифической республикой, не имеющей опоры в народе. В «Воззвании соседним русским и другим национальностям» и Декларации говорилось, что мусульмане Северного Кавказа добиваются полного самоопределения: «На основании дарованных свобод после ухода царя русского, – отмечалось в воззвании, – мусульмане Северного Кавказа добивались, как известно, самоопределения путем республики. Эта цель и эти мечты были разбиты варварским вторжением деникинской банды. На мирной конференции в Париже, вследствие интриг союзных великих держав, так называемой «Горской республики» не признали и не нашли основания к ее признанию, так как всему цивилизованному миру несправедливо казалось, что «горцам нет места на мировом рынке». Вопреки тенденциозным вожделениям пристрастного, корыстного европейского общественного мнения, на основании исторических данных… мусульмане Северного Кавказа всю свою жизнь поставили на карту и решили добиться полного самоуправления на началах шариатской монархии. Северо-Кавказские мусульмане составили свое правительство во главе с эмиром и шейхом Узун-Хаджи Хайр-ханом и пойдут по стопам своих предков, которые в течение многих лет проливали кровь за свою свободу... Русские и другие христианские народы! Как вам дорога ваша религия, как дороги вам ваши традиции, как любите вы вашу натрию, северокавказские мусульмане не менее вас любят все это, все свое. От имени народа и Его Величества Эмира Северного Кавказа последний раз обращаюсь к вам, оставьте мечты об автономии для Северного Кавказа, оставьте мечты о возобновлении царизма, заключим мир, вы – на вашей земле, мы – на своей, останемся хозяевами». Государственное устройство, введенное Узун-Хаджи, представляла собой шариатскую монархию, а внутренняя и внешняя политика базировалась на лозунгах, близких к исламскому фундаментализму. На определенном этапе большевики внедрили в состав армии эмирата, отряд Н. Ф. Гикало. Он получил пост главнокомандующего 5-й армией. Ингушский отряд красных партизан во главе с Хизиром Орцхановым, находившийся в горах Ингушетии, считался 7-м полком армии Узун-Хаджи. Представитель большевиков Хабала Бесланеев даже стал министром внутренних дел эмирата, а начальником штаба войск эмирата стал большевик Магомет Ханиев. Для управления государством было сформировано правительство из 8 министров во главе с «великим визирем» (высшим сановником) «князем» Дышнинским, который одновременно являлся главнокомандующим вооруженными силами Северо-Кавказского эмирата.  В состав эмирата входили общества западного Дагестана, Чечни и Ингушетии. Его территория была разделена на наибства: Андийское, Веденское, Шатоевское, Итум-Калинское, Грозненское и два Ингушских, которые, в свою очередь, подразделялись на округа и участки. Был создан управленческий аппарат – градоначальник, начальник, наибы, начальники округов, участковые начальники и сельские старшины, обслуживаемый жандармерией. Для государственного аппарата реквизировали казенные дома и дома, покинутые бежавшим русским населением. Поднятое Узун-Хаджи повстанческое движение, по словам В. Ж. Цветкова, характеризовалось большим взаимным ожесточением противоборствующих сторон – Добрармии и горцев. Сразу же после провозглашения эмирата в сентябре 1919 года по инициативе белогвардейцев и с помощью англичан был создан «Комитет по очищению Чечни от банд большевиков и Узун-Хаджи». В его состав вошли: Ибрагим Чуликов (председатель), Ахмет Цутиев (товарищ председателя), Ахметхан Эльмурзаев, Элби Исламов, Магомед и Эльмурза Мациевы, Ахмет Арсамирзоев, Умар Хамирзоев, Абдул-Азим Мустафинов, Касум Баширов, Абубакар Мирзоев и Эти Яндаров. Преимущественно это были коммерсанты и промышленники. Центр комитета находился в Грозном и в селении Шали, сторонники Деникина группировались вокруг шейха Сугаип-Муллы Гойсумова. Немаловажное значение имели помимо личностного фактора разногласия между Сугаип-Муллой и Узун-Хаджи относительно экономического влияния и географического положения Шали для Чечни. Расположенное на плоскости Шали своим хозяйством, сырьем и лесными ресурсами в большей степени было связано с Грозным, нежели с горными территориями. Не случайно селение называли «сердцем Чечни». Там находился и центральный базар. Сам Сугаип-Мулла имел связи с торговым капиталом. Комитетом по очищению Чечни от банд большевиков был издан приказ об аресте Узун-Хаджи. В свою очередь, великий визирь Арсанукаев-Дышнинский издал приказ об аресте Сугаип-Муллы. Большую роль в обороне плоскостной Чечни сыграли казачьи станицы Сунженской линии, производившие поголовную мобилизацию мужского населения, выставлявшие отряды ополченцев-добровольцев. А все неказачьи части (особенно, пехота) были крайне негодными к активным военным действиям из-за своих пробольшевистских симпатий. Поэтому без поддержки казаков они не рисковали предпринимать каких-либо операций. Все имеющиеся в руках командующего войсками Терско-Дагестанского края силы были прикованы к очагам восстаний и, по словам мемуариста, «вконец замотаны экспедициями в горы». У войскового атамана, кроме двух сотен да запасных сотен, не успевавших формировать пополнения действующим частям, тоже никакой силы не было. И для спасения положения командующий войсками совместно с Войсковым Атаманом вынуждены были ходатайствовать перед Главнокомандующим ВСЮР о возвращении на Терек уведенной на Маныч 1-й Терской дивизии. Но боевая обстановка не позволяла вернуть ее с фронта и терским властям приходилось думать не о ликвидации ползущей со всех сторон угрозы, а лишь о прикрытии наиболее угрожаемых мест, чтобы задержать распространения восстаний и мятежей. Во время поездки по станицам Пятигорского, Сунженского и Кизлярского отделов атамана Вдовенко 27-29 июля многие станицы просили выдать винтовки и патроны. Станица Червленная просила прислать пулеметы, «винтовок и патронов в достатке». Поскольку часты были случаи дезертирства чеченцев с фронта отдельными сотнями, взводами, беспорядочными кучками. Эти группки дезертиров, направляясь домой приходили в район станицы Старогладовской и близлежащих станиц, грабя и обирая население. Следует напомнить, что все боеспособное население станиц было отправлено на фронт. В станицах оставались дети, женщины, старики. К тому же активизировались и повстанцы Кизлярского отдела. 7 августа 1919 года Камышанский отряд намеревался организовать вместе с отрядом А. Исаева захват города Кизляр. Красный партизан А. Гайванюк вспоминал: «По оперативному плану, отряд Исаева должен был занять станицу Копай (она же Александрийская – Э. Б.) и двигаться на город Кизляр. Командование над операцией принял командир камышенцев И. Борисенко. На одном из островков в камышовых зарослях реки Терек, где располагался штаб камышенцев, в это время находился его заместитель Кулигин и охрана штаба. Борисенко назначил меня и партизана Староконь связными нашего отряда с исаевцами. Мы должны были встретиться в районе хутора Новогладовская. Но на следующий день, когда стемнело мы заметили в стороне Копая большое зарево, то горел Копай. Вернувшись в штаб отряда, мы доложили об этом Борисенко. Затем я и несколько моих товарищей отправились на переправу Бакил, где увидели следующую картину. Отряд Исаева Абдурашида через переправу перевозил и переправлял трофеи. Исаев выделил нашему отряду трофеи и деньги на 12 человек русских участников камышинского отряда. На эти деньги был закуплен хлеб в аулах Хасав-Юртовского округа. На Астраханском фронте в армии Деникина было много копайских казаков узнав, что станица сожжена они бросили фронт и вернулись домой». Так как казаки были на фронте, а оставшиеся малолетки и старики взяты по военно-подводной повинности, то защищать станицу было некому. Она была занята, зажжена и разграблена. В результате нападения отряда Исаева на станицу Александрийскую убито было 32 человека, вывезено до 150000 пудов зернового хлеба. В станице были разгромлены и уничтожены училище, церковь, станичное правление, 165 дворов с 379 строениями разного рода, угнано 20000 голов скота, 600 лошадей. По информации терского атамана – 166 дворов, церковь, школа, станичное правление, аптека и кооперативная лавка. В конце августа отряды Гикало и Шерипова предприняли наступление на слободу Воздвиженскую. Подразделения 8-й пехотной дивизии ВСЮР оставили ее после короткого, ожесточенного боя. В плен было взято 117 солдат и 11 офицеров. Но и красные войска понесли серьезные потери. В этом бою был убит лидер Чеченских большевиков - Асланбек Шерипов. После этого Воздвиженская слобода стала наиболее близким к Грозному опорным пунктом пробольшевистских сил.  Выбить отряд Н. Гикало из слободы Воздвиженской, взялся председатель Чеченского национального комитета Ибрагим Чуликов. По инициативе И. Чуликова в сентябре 1919 года было сформировано ополчение плоскостной Чечни численностью около 2000 бойцов. В конце сентября отряд Чуликова выступил из Грозного и, сосредоточившись в ауле Атаги, выбил повстанцев Н. Гикало из Воздвиженской слободы, после чего занял аулы Дуба-Юрт, Белгатой и Шали. В сентябре камышинцы предприняли попытку захватить административный центр слободу Хасав-Юрт. В начале сентября 1919 года в камышинский отряд пришёл Зейнал-Абид Батырмурзаев за помощью в организации отряда для захвата Хасав-Юрта. Камышинцы выделили на это дело 5000 рублей и нескольких красноармейцев в помощь. На момент начала операции в Хасав-Юрте располагались две сотни терских казаков и две роты апшеронского полка в 180 человек с 4-мя пулеметами. Наступление красных на слободу было назначено на 16 сентября. Весь день 16 сентября шел бой. 17 сентября красные части сожгли железнодорожный мост и сняли несколько километров железнодорожного полотна, чтобы предотвратить подход подкреплений к белым. Но все-таки к 19 сентября со стороны Гудермеса и со стороны слободы Чир-Юрт подошли многочисленные подкрепления. Как вспоминает участник событий Х. Аджиев, «нескольких серьезных стычек с белыми было достаточно, чтобы чеченцы начали бежать, сначала небольшими группами, потом уже толпами. …Скоро чеченцев на фронтах не осталось. За ними отступили и горцы (видимо, имеются ввиду дагестанцы – Э. Б.). Хасав-Юрт был снова занят белыми, движение поездов восстановлено». Одновременно с попыткой камышинцев захвата Хасав-Юрта произошло восстание и в Чеченском селении Чечен-Ауле. Подстрекаемые эмиссарами Узун-Хаджи жители аула 20 сентября 1919 года напали на казачий разъезд. Узнав о нападении и пленении казачьего разъезда, командование Добровольческой армией предъявило ультиматум – выдать удерживаемых восставшими казаков, выдать красноармейцев и зачинщиков беспорядков и сдать оружие. После того как был получен отказ, 23 сентября командование вооруженными силами Терско-Дагестанского края повело наступление на восставший аул. Первым дело была взята господствовавшая над местностью горная высота Алхан-Корт, на которой была установлена артиллерия. Имея бесспорное техническое превосходство, белые в течение дня обстреливали мятежный аул. Не выдержав артиллерийского обстрела и натиска пластунов, приверженцы Узун-Хаджи покинули линию обороны. Во время боя погиб командир 3-го Терского казачьего полка полковник М. П. Бирюлькин. После занятия Чечен-Аула он был «сожжен до основания, до последнего курятника». Однако эта кара «не оказалась еще достаточно убедительным предупреждением для соседних аулов, и ряд новых эксцессов принудил русское командование принять новые суровые меры к наказанию виновных и обречь на гибель и разрушения новый ряд провинившихся». Командование Грозненской группой войск во главе с генерал-лейтенантом Д. П. Драценко разрабатывало планы операций против разгоравшегося день ото дня восстания горцев под руководством Узун-Хаджи. На подавление восстания были посланы: 1-я Кубанская и 1-я Терская пластунские бригады, а также 2-я Терская казачья дивизия, полки которой, укомплектованные казаками Сунженского и Кизлярского отделов, считались одними из лучших в Терском казачьем войске. Против восставших также были двинуты части 8-й пехотной дивизии ВСЮР, в ее состав входили полки бывшей 21-й пехотной дивизии императорской армии. Однако состоявшие в большинстве своем из военнопленных красноармейцев и «иногородних» Терской области полки не отличались высокой боеспособностью. Еще в начале июня 1919 года к красным, перебив своих офицеров, перешло 8 рот 84-го пехотного Ширванского полка. А в мае ушли в горы к повстанцам 2 роты 81-го пехотного Апшеронского полка. Наиболее эффективным было использование в боях против повстанцев горной артиллерии состоявшей из 21-й артиллерийской бригады и 6-й Терской казачьей батареи. Результаты использования артиллерии были столь грандиозны, что горцы часто не выдержав артиллерийского огня бросали свои укрепленные позиции и уходили в горы. Также действенно использовались бронепоезда «Терец», «Апшеронец», «Святой Георгий Победоносец». С их помощью отбивались попытки повстанцев разрушить Владикавказскую железную дорогу. Бронепоезда сопровождали составы с продовольствием, обмундированием и вооружением для войск Северного Кавказа, защищали подступы к городам Грозный, Гудермес, Владикавказ, Моздок. Но наиболее боеспособными в составе Грозненской группы войск Северного Кавказа считались части, состоявшие из терских казаков. Терцы не бросали самовольно занимаемых позиций, не сдавались в плен. Терские казачьи части опирались на Грозный и Аргун, защищали равнинную Чечню и станицы Сунженской линии, и при этом еще совершали периодические рейды в нагорную Чечню и Дагестан. После снятия осады с Хасав-Юрта командование Добровольческой армии провело еще несколько войсковых операций направленных против поднявших восстание аулов Эндирей и Бота-Юрт. Так, 5 октября 1919 года, три деникинских аэроплана сбросили четыре бомбы на аул Эндирей. Этого оказалось достаточно, чтобы аул запросил мира. 10 октября казаки взяли селение Бота-Юрт. Затем последовало разрушение и других аулов примкнувших к восстанию. Таким образом, местность вокруг Хасав-Юрта была очищена от повстанцев. В обращении к чеченцам командующего Южного района Северного Кавказа (грозненской группы войск) генерал-лейтенанта Д. П. Драценко было сказано: «Во время последнего нападения на железную дорогу на участке Гудермес – Хасав-Юрт жители аулов Гудермес, Истиу, Энгельюрт, Герзель-аул и Хамауюрт стали на сторону мятежников. Высланные войска Добровольческой армии рассеяли отряды Узун-Хаджи и на разрушенных путях нашли 15 изуродованных трупов солдат и железнодорожных служащих. Трупы обгорелые с размозженными головами. Такие зверства творили только большевики и то не всегда. Войска Доброармии преисполнены негодования в отношении тех, кто совершил, и тех, кто допустил эти зверства. Гудермес, Истиу, Энгельюрт и Хамауюрт, виновные в зверствах и разрушении железной дороги, уже сожжены, а защитники перебиты. Герзель-аул, если не выполнит справедливых требований Доброармии, будет также разрушен. Пусть помнят зверствующие чеченцы, что ни одно убийство русского, а тем более убийство зверское, не будет прощено. Семьи убитых будут обеспечены за счет ближайших к месту убийства аулов, а уличенные в зверствах должны быть изгнаны из пределов Чечни». 20 октября 1919 года войска Северного Кавказа вступила в селение Шали, а вскоре освободила от большевиков плоскостную Чечню. Полковник Якубовский и командующий войсками Южного района генерал Драценко выступили с таким обращением к чеченскому народу: «Аулам плоскостной Чечни немедленно приступить к засеву полей, а аулам нагорной Чечни помнить, что если они не прогонят банды большевиков и Узун-Хаджи, то Добровольческая армия не пропустит в горы ни одного фунта хлеба. Пора понять и чеченцам, какой вред приносят им большевистские, грузинские и другие агитаторы, восстанавливающие их против армии. Требуем всякого, занимающегося агитациями против Добровольческой армии, немедленно доставить в Грозный, в штаб войск, где поймавшему агитатора будет выдано все найденное у последнего (одежда, деньги и пр.). За каждого укрытого большевика, грузина или другого подстрекателя, ведущего Чечню к разрушению, виновный аул выплачивает пеню 10 000 рублей, а укрывший – на месяц в тюрьму». Со взятием Шали активные вооруженные действия направленные против Добровольческой армии со стороны Чечни прекратились. 10 ноября 1919 года правитель Чечни генерал Эрис-Хан Алиев в знак протеста против жестоких обстрелов чеченских аулов заявил о своей отставке, подкрепив его рапортом на имя Главнокомандующего ВСЮР. Его приемником стал генерал-майор Е. А. Пашковский, руководивший вместе с генералом Д. П. Драценко операциями против горских повстанцев, а помощником по гражданской части был назначен Ибрагим Чуликов. По ходатайству последнего генералы Пашковский и Драценко стали почетными тамадами Чечен-аула. В начале ноября 1919 года камышинские партизаны вели активные переговоры с другими повстанческими группами в Дагестане о новом наступлении на Хасав-Юрт. Но местные жители своевременно предупредили гарнизон Хасав-Юрта о готовящемся нападении. В короткое время Хасав-Юрт был укреплен: выставлены пулеметы на особо уязвленных местах, заняты удобные позиции, и даже подтянуты бронепоезда. 15 ноября 1919 года штаб камышанского отряда направил две роты красноармейцев атаковать «в лоб» позиции Хасав-Юрта, а третью роту под командованием Г. Кормышина отправил в тыл гарнизону слободы. До боя к камышинцам присоединились дагестанцы, во главе которых был офицер Магомед-Эфенди. При попытке красных зайти в тыл белых, последние открыли огонь. В результате три роты камышинцев были почти уничтожены, а дагестанцы разбежались. Поход закончился неудачей. После соединения частей Грозненского и Петропавловского отрядов, войска прошли огнем и мечем по аулам, из которых вышли мятежники. Тогда из соседних аулов начали приходить мирные депутации, выдавая казакам русских и чеченских большевиков, причем их приводили со связанными руками. Вместе с тем, аулы дали потребное число рабочих для восстановления железнодорожного пути. Неудачей закончилась и попытка Н. Гикало поднять восстание в Грозном. Восстание, подготовленное подпольщиками города, началось в ночь с 10 на 11 декабря. Восставшие освободили из тюрьмы заключенных. Но на этом все успехи их кончились. Гарнизон Грозного быстро взял ситуацию в свои руки и уничтожил мятежников, до того, как части Н. Ф. Гикало подошли им на помощь. Под слободой Воздвиженской отряд Гикало чудом избежал уничтожения, смог вырваться из окружения и отойти в Шатой. В дальнейшем части Гикало более не пытались проводить крупные операции, ограничиваясь набегами и саботажем. Постепенно «правитель Эмирата» Узун-Хаджи попал в зависимость от Н. Гикало, который путем интриг, смог избавиться от «премьер-министра» Северо-Кавказского эмирата князя Дышинского, который был арестован и казнен по шариатскому суду. В конце декабря 1919 года после месячной отсидки в горном ауле Шатой, отряд Гикало спустился на равнину в районе слободы Воздвиженкой. В январе 1920 года, когда стратегическая обстановка на фронте стала клониться в пользу Красной армии, камышинцы решили провести операцию по занятию Кизляра. При поддержке части Ширванского полка перешедших на сторону повстанцев город в течение нескольких дней был занят камышинцами. 16 января 1920 года в город Кизляр вступила конная разведка отряда особого назначения экспедиционного корпуса XI-й Красной армии под командованием Ю. П. Бутягина. В тот же день камышинцы повели наступление на станицу Каргалинскую.. 17 января 37-й кавалерийский полк Н. И. Сабельникова, заняв станицу Александро-Невскую, вышел к станицам Дубовской и Бороздиновской. Задача красных была прорваться к железнодорожной линии, тем самым лишить противника путей отступления с Дона, Кубани, Ставрополья. Но добровольческие и казачьи части ВСЮР, еще раньше, чем красные вышли к железной дороге, и успели, перебросит к станице Каргалинской крупные пехотные и кавалерийские соединения. 18-19 января в районе станицы произошел бой, наступление красных захлебнулось и они перешли к обороне. 19 января части ВСЮР перешли в наступление на станицы Дубовскую и Бороздиновскую и к двум часам дня заняли Дубовскую. Камышинцы в панике и с большими потерями отступили в сторону станицы Александро-Невской и г. Кизляра. 20 января части 8-й пехотной дивизии и казаки Терской дивизии ВСЮР заняли станицу Александро-Невскую, красноармейцы в беспорядке отступили в сторону селения Карабаглы. К 25 января красноармейские отряды были полностью разбиты. В качестве трофеев были взяты орудия, пулеметы и сотни пленных. Командующий экспедиционного корпуса XI-й Красной армии Ю. П. Бутягин бежал, большинство командиров среднего звена были убиты. Добровольческие части ВСЮР вновь вступили в Кизляр. 1. ГАРФ, ф. Р-5881, оп. 1, д. 534. 2. ГАРФ, ф. Р-446, оп. 2, д. 31. 3. ГАРФ, ф. Р-446, оп. 2, д. 92. 4. ГАРФ, ф. Р-446, оп. 2, д. 121. 5. ГАРФ, ф. Р-5956, оп. 1, д. 395. 6. ГАРФ, ф. Р-440, оп. 1, д. 57. 7. ГАРФ, ф. Р-115, оп. 1, д. 26. 8. ГАРФ, ф. Р-5351, оп. 1, д. 25. 9. ГАРФ, ф. Р-5881, оп. 2, д. 569. 10. ГАРФ, ф. Р-5351, оп. 1, д. 18. 11. ГАРФ, ф. Р-6396, оп. 1, д. 23 12. РГВА, ф. 40201, оп. 1, д. 11. 13. РГВА, . 40201, оп. 1, д. 17. 14. РГВА, ф. 40201, оп. 1, д. 1. 15. РГВА, ф. 40201, оп. 1, д. 23. 16. РГА ВМФ, ф. Р-332, оп. 1, д. 13. 17. ЦГА РСО-А, ф. Р-8, оп. 2, д. 34. 18. Апухтин В. Материалы о гражданской войне в Чечне в 1919 г. //Новый Восток. 1925. № 8. 19. Балмасов С. Покорение Чечни Вооруженными Силами Юга России в марте - апреле 1919 г. //"Посев" N 3, 2003. 20. Борьба за Советскую власть в Северной Осетии. Сборник документов и материалов. – Орджоникидзе: «Ир», 1972. 21. Буркин Н. Г. Октябрьская революция и Гражданская война в горских областях Северного Кавказа. – Ростов-на-Дону: Партиздат, 1933. 22. Вайнахи и имперская власть: проблема Чечни и Ингушетии во внутренней политике России и СССР. (начало XIX – середина XX в.). – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2011. 23. В борьбе за власть Советов в Чечено-Ингушетии. Сборник воспоминаний. – Грозный, 1970. 24. Ведомости грозненского градоначальства. № 15. 15 февраля 1920 г. 25. Воспоминания полковника Добровольческой армии А. Л. Писарева о взятии чеченских аулов Алхан-Юрт, Цацанг-Юрт в марте 1919 г. //Вайнахи и имперская власть: проблемы Чечни и Ингушетии во внутренней политике России и СССР (начало XIX – середина XX в.). – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцины», 2011. 26. Гатуев Д. Империя Узун-Хаджи. //Революционный Восток. 1928. № 4-5. 27. Газ. «Терское эхо». № 74. 30 апреля (13 мая) 1919 г. 28. Джамбулатов Р. Т. Революция и Гражданская война на Тереке. (Хасав-Юртовский округ и Кизлярский отдел). – Махачкала, 2012. 29. Деникин А. И. Очерки русской смуты. Книга 3. ТТ. 4, 5. Вооруженные силы юга России. – М.: Айрис-Пресс, 2006. 30. Дзисоев В. Д. Белый и красный террор на Северном Кавказе. 1917-1918 гг. – Владикавказ: «Алания», 2000. 31. Донесение генерал-лейтенанта В. П. Ляхова А. М. Драгомирову об изменении положения в Терско-Дагестанском крае и Чечне в период с 15 марта по 15 апреля 1919 г. // Вайнахи и имперская власть: проблемы Чечни и Ингушетии во внутренней политике России и СССР (начало XIX – середина XX в.). – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2011. 32. Из доклада генерал-майора штаба Кавказской армии Б. П. Лазарева помощнику главнокомандующего Добровольческой армией А. М. Драгомирову о положении на Северном Кавказе в 1918 году. //Вайнахи и имперская власть: проблемы Чечни и Ингушетии во внутренней политике России и СССР (начало XIX – середина XX в.). – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2011. 33. История Ингушетии. – Магас-Нальчик, 2011. 34. Лобанов В. Б. История антибольшевистского движения на Северном Кавказе 1917-1920 гг.: на материалах Терека и Дагестана. – СПб., 2013. 35. Опрышко О. Л. Терские казаки: имена в истории. – Нальчик: «Эльбрус», 2012. 36. Орешин С. А. Ингушетия под «Белой» властью: особенности государственного строительства в 1919 – начале 1920 г. //Вестник РУДН, серия История России. 2015, № 2. 37. Очерки истории Чечено-Ингушской АССР. Т. II. – Грозный, 1967. 38. Полян П. М. Вайнахи в эпоху российского межвластия. 1917-1922 гг. // Вайнахи и имперская власть: проблемы Чечни и Ингушетии во внутренней политике России и СССР (начало XIX – середина XX в.). – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2011. 39. Из донесения начальника штаба командующего войсками Терско-Дагестанского края Е. В. Масловского А. М. Драгомирову об изменении положения в Терско-Дагестанском крае и Чечне в период с 15 по 30 апреля 1919 г. // Вайнахи и имперская власть: проблемы Чечни и Ингушетии во внутренней политике России и СССР (начало XIX – середина XX в.). – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2011. 40. Политическая сводка штаба деникинских Терско-Дагестанских войск о подготовке восстания против деникинцев в Ингушетии. //Борьба за Советскую Власть в Чечено-Ингушетии. Сборник документов. – Грозный, 1958. 41. Пученков А. С. Национальный вопрос в идеологии и политике южного Белого движения в годы Гражданской войны 1917-1919 гг. Автореферат диссертации кандидата исторических наук. – СПб.: Б\и, 2005. 42. Теми-Лан Э. М. Узун-Хайр-Хаджи-Хан – эмир Чечни и Дагестана – феномен смутных лет на Северном Кавказе. //Родимый край. 1968. № 75. 43. Цветков В. Ж. Белое дело в России. 1919 (формирование и эволюция политических структур Белого движения в России). – М., 2009. 44. Шатилов П. Н. В Добровольческой армии. //Второй Кубанский поход и освобождение Северного Кавказа. Составитель С. В. Волков. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2002. 45. Шамбаров В. Е. Белогвардейщина. – М.: Алгоритм, Эксмо, 2004. Кандидат исторических наук Эдуард Бурда иллюстрации: 1. Карикатура времен Гражданской войны 2. Шейх Узун Хаджи 3. Гикало Николай Федорович 4. Асланбек Шерипов ПРИ КОПИРОВАНИИ МАТЕРИАЛОВ ССЫЛКА НА САЙТ СТРОГО ОБЯЗАТЕЛЬНА! | |
| Просмотров: 31017 | |
| Всего комментариев: 0 | |
Copyright КАЗАЧЕСТВО СЕВЕРНОГО КАВКАЗА © 2024 Все права защищены. При использовании материалов сайта
ссылка на источник обязательна. Администрация не несет ответственности за мнения, высказанные в комментариях читателей. 